Мусульманская Русь - Марик Лернер

Он выбросил в открытое окно машины остатки сигары и серьезно сказал:

— Рано ли поздно это должно было случиться. Мы начинали вместе и партию создавали совместными усилиями, но два амбициозных человека, и с изрядным честолюбием, не могут ужиться в одной партии на равных, как не могут спокойно сидеть в одной берлоге два медведя. И мне, кроме всего прочего, крайне не нравится его желание вернуть Империю в том виде, как она была, изъявив покорность австрийскому монарху. Это очень опасная тенденция и ведет к повторению прошлых ошибок. На самом деле он желает, став премьер-министром при Императоре, двигать его политику в правильном, с точки зрения Мерца, направлении, но это — чрезвычайно опасное заблуждение. Верховная власть не любит ограничения своих полномочий.

— Вот этот, последний абзац, — ткнув толстым пальцем в мои записи, указал Леманн, — будьте любезны не цитировать от моего имени.

— А если я напишу, что это слова от высокопоставленного лица Народной партии, пожелавшего остаться неизвестным, и не в данном интервью?

— Это уже лучше, — благосклонно кивнул, — но как-нибудь потом.

— Я думаю, не надо объяснять, — продолжил Леманн, — что любые экономические реформы (а без них не обойтись) всегда бьют на начальном этапе по большой группе населения. Человек не задумывается о будущем, его волнуют сегодняшние проблемы. Еда, жилье, дети, здоровье, отдых. Любое ухудшение вызывает негативную реакцию. Поэтому серьезные преобразования в экономике и политике возможны только при наличии сильной власти. Нельзя, имея неустойчивое большинство, предпринимать радикальные шаги — обязательно правительство свалят. Только при условии твердого правительства, не связанного обязательствами с левыми партиями, можно твердо проводить курс на улучшение жизни и думать на дальнюю перспективу. Я называю это «диктатурой развития». Как русский, вы должны прекрасно понимать, о чем я говорю. Мы давно и четко говорим об этом для всех желающих услышать, и поддержка народом нашей партии не только не падает, но и растет. Люди устали от вакханалии демократии, которая живет лозунгами и обещаниями, не претворяя их в жизнь. Я свои обещания выполню!

— Подъезжаем, — предупредил, не оборачиваясь, водитель.

— Сделай круг вдоль квартала, — приказал Леманн, — мы еще не закончили. Неудобно будет, если соберутся встречающие у закрытой двери, а мы все не выходим.

— Ну, — спросил он уже меня, — а где вечный вопрос любого иностранного корреспондента? Уж от вас его обязательно стоит ожидать. Вы ж большой специалист по Иудее.

— Уже задаю, — послушно соглашаюсь и мысленно себе аплодирую. Все-таки я был прав в этом смысле — отсюда и знания про меня. — Если Мерцу явно они нагадили в суп, и он буквально ни одной фразы не способен произнести, чтобы не разразиться филиппикой про засилье евреев, вы на этом вопросе внимания не акцентируете, но при этом все время подчеркиваете: «немецкий народ». Я бы сказал, Леманн гораздо более практичен и не стремится к обострению. Это ведь тоже способ пополнить партийную кассу, только из другого источника. Я не прав?

— Нельзя игнорировать факт непропорционально большого влияния этого народа на незрелые умы некоторой части немцев через газеты и средства информации. Нельзя не замечать, что в большинстве они придерживаются левых взглядов. И уж никак нельзя закрывать глаза на дистанцирование части евреев, проживающих в Германии, от местного населения. Этот вопрос необходимо решать.

Как, собственно, появляются народы? Уж простите, я человек достаточно прямой и долго занимался сельским хозяйством, поэтому и ассоциации соответствующие. Давайте возьмем простую вещь — животноводство. Скрещивание различных пород дает новую породу. Для появления определенных признаков проводится случка животных с определенными качествами. Потом они получают медали на выставках как аристократы данной породы. Если порода длительное время не скрещивается с другими породами (с близкими признаками хотя бы), то появляются генетические болезни. Внешне это может проявляться в надломе хвоста, неадекватном поведении, неизвестных болезнях и тому подобном. Порода может просто вымереть. Но это животные…

Теперь берем, к примеру, славян. Идет длительное ассимилирование финно-угорских народов и всяких норманнов (читай, скрещивание различных пород). Оно дает появление нового этноса — народа «русские». Какое-то время идет развитие, потом начинается внутри породное скрещивание. Племена древлян, полян и прочих вятичей превращаются в общий народ, но это не может продолжаться бесконечно, хотя и довольно длительное время. Развитие прекращается. Второй толчок — приход злых мунголов. Начинается скрещивание с другой породой. Потом добавляются в общий котел литовцы, и образуется новая порода. Она тоже называется «русский», но это уже совсем не тот русский, что раньше. Произошло заимствование старого названия, но при совершенно новых замечательных признаках и абсолютно новых качествах. С расширением территории происходит новое и новое скрещивание с новыми породами. Развитие продолжается. Заняты огромные территории. Идет внутривидовое скрещивание с близкородственной породой булгар, которая и раньше в этом участвовала, но не массово. Добавляются народы, долгое время отделенные границей. Немцы, поляки. Это дает новый толчок и подъем на короткое время. Польская порода ведь близкородственная, да и большого смешивания не происходит. Только лучшие экземпляры — аристократы (дворянство).

Ясное дело, это большое упрощение. Но историю любого этноса можно очень просто описать в подобных терминах. Согласно моей животноводческой гипотезе — развитие от соседей. Очень хороший пример неразвитости бушменов. Можно еще вспомнить австралийцев. Нет смешивания — нет развития. Бушмены, как и австралийцы, наиболее древние народы. Культура самодостаточна, никаких новых идей, и даже воинственность отсутствует напрочь. Идет исключительно внутрипородное скрещивание. Численность достаточно высока, чтобы гибели не происходило, но идет медленное вырождение.

На тему о пользе скрещивания и цикличности. Для повышения урожайности зерновых создают специальное поле, засеянное высокоурожайным сортом. Потом идет скрещивание с местным сортом, урожайность вырастает очень сильно. Проблема в том, что эффект временный. Точно я не помню, но три-четыре года — и урожаи падают. Требуется новое скрещивание для повышения урожайности. Кто сказал, что на людях это не работает? Только отследить это практически невозможно. Да и люди существа более сложные, чем пшеница. Больше разнообразие, больше количество, более длительный эффект.

Еще одно. Не все будут скрещиваться с другим народом. Часть — потому что, проживая в лесу/степи/горах, просто никогда не увидят чужака, за исключением купца, а кто его допустит до любимой дочери, у которой уже жених с рождения сговорен? Часть — по религиозным или расовым признакам, часть — по экономическим. Остаются горожане, солдаты, аристократы. Эти могут и встретить чужаков, и породниться, и, при случае, изнасиловать. Каков их процент в средневековом обществе?

Животноводческая концепция, заметьте, к расовой не имеет ни малейшего отношения, говорит: скрещиваются народы, живущие рядом, а они в девяноста девяти случаях из ста не очень отличаются друг от друга. Общие условия жизни, сходство культуры, и контакты существуют длительное время. Как экономические, так и брачные. Качественный скачок идет постепенно, и надо проехать тысячи километров, чтобы увидеть наглядно расовые отличия. Или уж когда народы разделены широким морем и длительное время контакты отсутствовали.