Всего лишь тень - Карин Жибель

– Вы что, сдурели?! – орет он. – Я же сказал вам, что я из полиции!

Он засовывает пистолет за ремень джинсов, сует ей под нос свое полицейское удостоверение. Хлоя видит три полосы. Триколор.

Три цвета.

Синий, белый, красный.

Три слова.

Арест, суд, тюрьма.

Она только что попыталась прикончить копа и сейчас точно потеряет сознание.

– Я ждал вас, – продолжает Александр, убирая свою карточку во внутренний карман куртки. – А поскольку ворот не было, я позволил себе войти.

Хлоя продолжает молчать, совершенно остолбенев.

Я чуть не убила полицейского. Я достала при нем оружие. Мне конец.

– Я хотел бы с вами поговорить, – добавляет майор. – Мы можем пройти в дом?

Поскольку она никак не реагирует, он берет ее за руку и подводит к входной двери.

– Откройте, пожалуйста.

Он забирает у нее из рук ключи и решительно подталкивает ее внутрь. Когда дверь захлопывается у них за спиной, Хлоя вздрагивает. Ладонь опять смыкается на ее руке, Гомес ведет ее в гостиную, нащупывает выключатель и силой усаживает на диван. Она напоминает безвольную восковую куклу.

Все еще в шоке.

Александр открывает разные дверцы, пока не находит нужную – дверцу бара. Берет стакан, наливает на два пальца «Отар 1795»[17].

– Выпейте, думаю, вам необходимо взбодриться.

Она послушно пьет, по телу проходит волна жара.

Гомес кладет «вальтер» на журнальный столик, устраивается в кресле напротив.

– Ну как, получше? Вам хоть не станет дурно?

– Я чуть вас не убила, – слабо лепечет Хлоя.

– Вот уж вряд ли, – отвечает коп с насмешливой улыбкой. – Прежде чем стрелять, следует взвести курок. К счастью для меня, вы не умеете пользоваться оружием.

Его улыбка исчезает так же быстро, как появилась. Он слегка наклоняется вперед, словно желая вбить каждое слово ей в череп.

– Иначе я был бы мертв.

– Я знаю, что следует взвести курок. Я просто забыла, запаниковала… Вы хотите меня арестовать?

Он пожимает плечами, разглядывая ее дом.

– А почему бы и нет, – непринужденно замечает он. – У меня есть за что закатать вас за решетку на неопределенный срок.

Хлоя опять едва не лишается чувств. При одной только мысли, что может оказаться в тюрьме.

– Я подумала, что это… он.

– Не сомневаюсь. Именно о нем я и пришел с вами поговорить.

Он снова смотрит на нее своими сумасшедшими глазами. Похожими на мощные челюсти, готовые ее разорвать.

– Мне очень жаль, что я вас напугал, мадемуазель. Это не входило в мои намерения.

Быстрыми и точными движениями он разряжает «вальтер», высыпает боеприпасы себе в карман.

– Другие есть?.. Другие обоймы еще есть?

Хлоя на секунду заколебалась.

– Нет, – заверяет она. – Это старое оружие, оставалась только одна обойма.

Он настаивает, не сводя с нее глаз.

– Знаете, я ведь могу и дом обыскать. Так что лучше сказать мне правду.

Его голос сочится угрозой, пламя продолжает сжигать Хлою изнутри. Однако она уперлась и стоит на своем. Раз уж она так влипла… Покушение на жизнь копа.

– Я говорю вам правду.

– Ладно, – уступает Александр, усаживаясь поглубже в кресло. – Расскажите мне все, с самого начала. Я прочитал обе записи в журнале, теперь мне нужны подробности.

– Вы заинтересовались моим делом? – удивляется она.

– А почему, по-вашему, я здесь? – парирует Александр, выдавая еще одну из своих знаменитых сардонических улыбок. – Чтобы выпить аперитив?

– Но тот коп… полицейский…

– Можете говорить коп, это не оскорбление, – соглашается Александр.

– Полицейский, который принял меня, сказал, что не может открыть дело.

– Это мне решать. Так что расскажите, ладно?

Хлоя кивает, отпивает еще один глоток коньяка, чтобы набраться мужества. Этот тип производит сильное впечатление. Его взгляд настолько выбивает из колеи, что ей не удается смотреть прямо на него. Поэтому она опускает глаза. Слова никак не приходят, ее собеседник словно выточен из камня. Не позволяет себе ни малейшего признака нетерпения.

– Как это началось? В какой момент? – спрашивает он, подбадривая ее.

– Однажды вечером он пошел за мной на улице…

Она уносится мыслями в недавнее прошлое, погружаясь в тяжелые воспоминания. И с этого момента говорит не останавливаясь. Время от времени поднимает голову и тут же снова ее опускает.

Недели снедающей тревоги, пожирающего страха. Она не упускает ни одной детали, даже разрыва с Бертраном. Даже попытки самоубийства.

Полное впечатление, что она читает монолог у крепостной стены. Но она чувствует, что он ее слушает. Пусть он не делает никаких записей, но фиксирует каждое ее слово, каждый жест.

Наконец долгая исповедь заканчивается. Последовавшее молчание длится долгие минуты. И становится тягостным.

– Вы сумасшедшая? – внезапно спрашивает Гомес.

Хлоя поднимает голову:

– Простите?

– Я спрашиваю, сумасшедшая ли вы, – спокойно повторяет Александр.

Он видит, как лицо молодой женщины меняется, становясь невероятно жестким. Силы возвращаются к ней с чудесной быстротой.

– Вы мне не верите, да? Вы думаете, я просто спятила?

– Не отклоняйтесь от темы. Ограничьтесь ответом на мой вопрос, прошу вас.

Она готова взорваться. И выставить его manu militari[18] из своего дома.

– Нет, я не сумасшедшая! – кричит она, вскакивая с дивана.

Она принимается расхаживать взад-вперед, чувствуя на коже его взгляд. И на душе.

– Я вовсе не чокнутая, черт! Этот тип действительно существует! И я по горло сыта копами, с которыми только время теряю, потому что они не способны понять, что я в опасности!

Она ждет ответной реплики, но впустую – Гомес невозмутим.

– Этот тип хочет меня прикончить, вы слышите? – чеканит Хлоя. – Он хочет убить меня или еще того хуже!

В ответ по-прежнему тишина. Тогда Хлоя дает волю гневу:

– Вы все просто сборище никчемных недоумков!.. Убирайтесь отсюда!

Он не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая внимательно следить за каждым ее движением.