Умри в одиночку - Сергей Самаров

– Понял, Александр Алексеевич.

– Вот и хорошо… Наших интересов! Нас не допускают до темы, над которой работала лаборатория. Тема, понятно, закрытая. И никаких намёков, которые могли бы нам помочь. Но одновременно требуют от нас данные по всей нашей операции. Дескать, вы на нас работайте, но в наши дела не суйтесь… Что мы сумели узнать по косвенному анализу хакеров – в лаборатории сгорел целый питомник с собаками. После пожара собак сняли с довольствия. Отсюда и вывод… Обрати на это внимание – опять собаки… Целый питомник… Может, конечно, это всё и не иметь к нашему вопросу никакого отношения – на собаках, как и на крысах, опыты ставить любят, но может и иметь, и даже вполне конкретное… Вполне возможно, что появление в Чечне пресловутого Дока имеет отношение к одновременному появлению там Сосланбека. Оперативники ФСБ и какие-то спецы из той лаборатории вылетают в Чечню ночью. Если подготовятся раньше, вылетят вечером. Московские парни… Потому что местным не доверяют, как я понял. Не знаю уж, попытаются они нам помочь или помешать… Второе более вероятно. Не захотят нас подпустить к своим секретам. Но одновременно просят нас провести, если будет возможность, задержание Сосланбека для передачи его прибывшим москвичам. Допускаю, чтобы самим не «засветиться», тебе придётся попросить «краповых». Но, опять же, если это не повредит ходу нашей операции. Нам данных не дают, следовательно, мы вправе выбирать, кто важнее для нас – Берсанака Гайрбеков или какой-то Сосланбек Бисолатов… Решать тебе, но мне почему-то кажется, что Берсанака давно уже просится под пулю… А до Сосланбека Бисолатова ещё должна очередь дойти… Но интерес он может вызвать тоже. Особенно если есть его связь с Доком. Что будешь делать?

– Буду продолжать, товарищ подполковник, свою операцию. Если будет возможность, я помогу, конечно, смежникам, но своё для нас важнее… Естественно, и разобраться попробую. Если Сосланбек к Доку прибыл, то его брать никак нельзя. Он – ниточка, которая нас к Доку приведёт. А где Док, там и Берсанака…

– Добро, Серёжа… Будут данные экспертизы, я сразу сообщу. Обещали сделать быстро… И я подумаю, сразу ли передать данные смежникам. А то они вообще захотят на нас поездить… Да… Важное… Предупреждение напоследок. Неподалёку от вас, в райцентре – это, кажется, километров пятнадцать – завтра будет курсировать гуманитарная миссия парламентской ассамблеи Совета Европы. Я не знаю точно цель их поездки, но имей в виду, что лучше было бы не поднимать лишнего шума ни при каких обстоятельствах. Местные и без нас жаловаться будут, много претензий выложат по существу и без существа, потому лучше, чтобы наших там даже не заметили…

– Понял. Мы постараемся, по мере возможности…

– Работай, капитан…

Капитан, прежде чем начать работать, задумался. Но из задумчивость его быстро вывел вызов по «подснежнику»:

– Аврал, я – Иволга… Нашёл место, где двое долго топтались. Наблюдали за селом…

– А дальше?

– А дальше спускались напрямую… Почти к дому Бисолатова…

– Понял. Сейчас подойду посмотреть… Подожди…

Матроскин трубку вытащил, нашёл номер младшего лейтенанта Дударкова и вызвал мента. Тот ответил быстро.

– Идрис, это капитан Матроскин. Ты где?

– Подъезжаю к дому… К своему…

– Понял. Кажется, вижу тебя. Это на нижней улице?

– Да, там…

– Понятно. Скажи мне, ты точно уверен, что видел сегодня именно Сосланбека Бисолатова? Это не мог быть кто-то другой?

– Конечно, точно. Я же его хорошо знаю… – у мента сомнений не было. – А что случилось?

– Дело в том, что официально Сосланбек Бисолатов сгорел неделю назад при пожаре.

– Как так? Я же видел его…

– Нормальный ход. Пора привыкать, товарищ младший лейтенант. Короче… Ты не можешь договориться с кем-то из соседей, чтобы поместить в доме наблюдателей с группой быстрого реагирования. На всякий случай…

– Это сложный вопрос… – замялся Дударков. – У нас как-то не принято делать гадости соседям. Могут не согласиться. Если только…

– Ну-ну…

– Рядом с Бисолатовым живёт старик, ветеран войны, самый уважаемый старейшина в нашем районе. Он всегда был лоялен к федеральным властям. За это его сильно прижимали в своё время. Поговорю с ним. Может, согласится, хотя тоже едва ли. Он законы предков уважает…

– Пробуй…

Берсанака отдавал себе отчёт, что это вовсе не попытка их захватить. Если бы здесь была группа захвата, то она уже вламывалась бы в окна, а не в дверь стучала. В реалиях сложной чеченской обстановки группы захвата вообще привыкли сначала стрелять в окно из гранатомёта и только потом вламываться в дом. Так получалось надёжнее, и бывали даже случаи, что кого-то после такого выстрела удавалось захватить почти живым. И потому Берсанака, понимая всё это, не поспешил дать из окна очередь, а только сделал Доку Доусону, появившемуся в дверном проёме, повторный знак, призывающий к тишине, а сам ждал. Стук повторился, но это уже был не призыв к хозяину, а просто автоматическое движение, потому что сразу после этого младший лейтенант Идрис Дударков спустился с крыльца, на дорожке оглянулся, осмотрел весь дом снизу доверху и пошёл к машине. Но в машину садиться не стал, показывая этим, что не намерен уезжать, не поговорив с хозяином.

В этот момент в коридоре зазвонил телефон. Звонок был громкий, и его услышал даже младший лейтенант на улице. Обернулся и словно ждал, поднимет ли кто-то трубку. Звонки продолжались один за другим. Но ни Берсанака, ни полковник к аппарату, естественно, не приблизились. Да и Дударков внезапно перестал обращать внимание на звонки. Берсанака понял почему. По улице с хозяйственной сумкой в руках шёл к своему дому дедушка Саламбек. Несмотря на возраст, Саламбек не ходил ни с тросточкой, ни с посохом, как большинство его ровесников, и вообще при ходьбе старался держаться прямо. Изношенному годами организму давалось это, наверное, нелегко, и потому дедушка ходил медленно, но расправленные плечи придавали его облику гордость и статность. Даже увидев у своих ворот ментовскую машину и самого Дударкова, поджидающего его, старик не поторопился. Кто ждёт, тот дождётся. И даже приветливости менту, когда рядом оказался, не продемонстрировал. Дударков хотел было сумку взять, чтобы до дома донести, и это был почти естественный, но весьма удобный, а главное, вежливый способ войти в дом. Но дедушка Саламбек сумку не отдал, сказав что-то сердито.

Разговаривали они прямо на улице. Говорил Дударков, говорил, явно стесняясь того, что говорит, и переминался с ноги на ногу. Дедушка Саламбек выслушал его молча, ответил что-то коротко, повернулся и так же неторопливо пошёл к своему крыльцу, не забыв закрыть на щеколду калитку, показывая менту, что в дом его не приглашает.

Ключ в двери поворачивался так же неторопливо. Саламбек сначала вошёл, пронёс на кухню сумку и только потом вернулся и закрыл дверь на ключ. Этим он явственно показывал, что дома ему скрывать тоже нечего.