Жестокий бог - Л. Дж. Шэн

– Вы должны посетить Лондон, если вы еще этого не сделали. Это довольно близко.

– Отличная идея.

Я бывал в Лондоне больше раз, чем вы, леди, когда-либо гадили.

Я отключил звонок, откинулся на спинку сиденья и постучал себя по колену. Гарри Фэрхерст сделал именно то, что я думал, как только я отправил ему фотографию его голого любовника с граффити на спине и заднице с надписью «ГАРРИ ФЭРХЕРСТ – РАСТЛИТЕЛЬ МАЛОЛЕТНИХ».

Он схватил ключи и помчался обратно в Подготовительную школу Карлайл, где Доминик все еще был заперт у его в шкафу, потому что – да ладно, оцените иронию – его любовник-гей был заперт в шкафу.

В попытке спасти свою задницу (и, возможно, задницу Доминика, хотя я и не был заинтересован в подобном), он забыл свой ноутбук у себя дома. Я знал это, потому что я установил небольшой маячок на вещь этого придурка, когда однажды пробрался в его кабинет, и теперь мог следить за его передвижениями в любой момент.

И знаете что? Кто-то просто случайно перекрыл шоссе, по которому он ехал в Карлайл, на случай, если до него дойдет, что меня там нет, и он решит вернуться домой.

Этому кому-то хорошо заплатил ваш покорный слуга – более чем достаточно, чтобы заменить паршивую «Альфа-Ромео» 2001 года, которой он врезался прямо в грузовик «Сейнсбери», чтобы остановить движение.

Да благословит Господь хедж-фонды.

Что касается ключей от дома Гарри? Что я могу сказать? Я сделал копии в тот день, когда поставил жучок на ноутбук Фэрхерста, это было так просто, все равно что отнять конфету у ребенка.

Поезд остановился на станции Святой Олбанс, и я вышел, чувствуя себя свежим, как маргаритка, если не считать тупой головной боли, которую вчера доставила мне Хорошая Девочка. Но это, вероятно, было ничто по сравнению с тем адом, через который она прошла тем утром.

Я написал женщине из шоколадной лавки и добавил к своему заказу две бутылки воды. Почему бы и нет? Лен все еще думала, что шоколад присылает кто-то другой.

Посмотрев вниз, я увидел три пропущенных звонка от отца.

«Он может подождать», – подумал я, продолжая действовать без всякой осторожности.

* * *

Мне не нужно было взламывать ноутбук.

Но как только я просмотрел файлы, имеющие отношение к маме – все ложь, все фотографии, все свидетельства, ее письма, которые она никогда не писала, заказы, насчет которых она понятия не имела, тем более что внутри рам от картин было что-то спрятано – я считал, что это мой маленький, финальный, сгори-в-аду прощальный подарок.

Как только я удалил все из облака Фэрхерста, сняв на его камеру уничтожение улик, я врезал ботинком в ноутбук и положил его на аккуратно застеленную кровать Гарри.

Я закончил тем, что обоссал всю его кровать и ноутбук, на случай, если он плохо разбирался в намеках.

После этого все еще оставалось несколько часов до моего следующего поезда в Беркшир. Папа звонил еще пару раз. Мама тоже, но мне не хотелось разговаривать с ними из дома Фэрхерста. Я был слишком взвинчен, когда отец беспокоился.

Я ограничился тем, что устроил себе экскурсию по дому Гарри. Я никогда не был там раньше. Я взял на себя смелость отключить его холодильник и открыть морозилку, дать мясу оттаять. Затем открыл заднюю дверь на случай, если какие-нибудь дикие животные захотят угощения. Я закончил тем, что взял несколько его дорогих фирменных часов, чтобы это выглядело как обычная кража со взломом.

Конечно, я позаботился о том, чтобы отдать часы Rolex и Cartier на вокзале бездомному, сидящему снаружи и выпрашивающему пенни, вот такой долбаной благотворительностью я занимался.

К тому времени, как я вернулся в замок Карлайл, меня ждали два электронных письма.

Джейми рассказал ему о деньгах трастового фонда? Или мама узнала, что я сделал с Гарри, через своих друзей-придурков? Я стиснул зубы и убрал мой телефон, зная, что я еще не совсем закончил со своей многомиллионной задачей.

Папа мог подождать.

Он должен был.

Ленора

– О боже…О боже. О боже. О боже. Я проснулась в своей постели, ощущая свои веки настолько неподъемными, как будто к ним было прижато нечто тяжелое. Я больше никогда не собиралась пить. Определенно.

Если только выпивка не избавит от головной боли. В этом случае я была полностью готова к тому, чтобы напиться до комы.

Комната попала в фокус по частям. Сначала я увидела кучу завернутых подарков, лежащих в углу. Кто-то принес их, пока я спала. Я сделала быстрый, хотя и болезненный подсчет. Один от Поппи (вероятно, самый длинный; она знала, что меня интересует конкретная акварельная картина для моей комнаты). Один от Гарри (возможно, модная сумка, в которой был такой же модный практичный свитер, который я никогда бы не надела), крошечная упаковка от папы (без сомнения, драгоценности) и большая коробка, небрежно завернутая в бумагу. Это было на сто процентов делом рук Поупа. Он знал, что мне нужны новые инструменты, и подарил их.

От Вона ничего. Я не позволяла себе зацикливаться на этом факте.

Все действительно закончилось, как и должно было случиться. С самого начала это была ужасная идея. Не валяйтесь в постели с тигром или не удивляйтесь потом, когда проснетесь с ранами в форме когтей. Урок усвоен.

Попытавшись перекатиться на кровати, я с грохотом упала на пол. Меня почти не удивило, что я даже не почувствовала удара. Проведя целую минуту, уставившись в потолок и мысленно подбадривая себя, чтобы не утонуть в жалости к себе, я перевернулась на живот и поползла на четвереньках к своей двери.

Потом я поняла, что на самом деле у меня не было плана. Кому я собиралась звонить? Официально я не разговаривала со своим отцом (а он вообще разговаривал со мной?), Поппи, вероятно, уже давно уехала в Лондон, я бы ввела Поупа в достаточно неудобную ситуацию, украв его время, и Вон – не то чтобы у него была хоть капля человечности во всем его теле – заботился о моем благополучии так же сильно, как и о паутине под моей кроватью. Особенно теперь, когда мы завершили наши отношения.