Преодоление - Сергей Садов

— Правильно говорил. И что?

— Да ничего, — пожал плечами Паук. — Прирезали его в драке, когда кинулся разнимать дерущихся. Говорю же, не живут такие долго.

— И тебе его не жаль?

— А чего дурака жалеть? Не полез бы не в свое дело — остался бы жив.

Симпатия к этому мальчишке чуть упала. Хотя кто я такая, чтобы судить? Не трогали бы меня, я бы тоже никуда не полезла. В гробу я видала этих магов, и в белых тапочках.

Честно говоря, я думала, что этот день мы еще пробудем в деревне, но уже далеко после полудни, по моим прикидкам часа в четыре дня, на всех стали сгонять в одну колонну, пристегивая цепи на руках к общей, образуя отряды по шесть человек. Нас, детей, выделили в отдельную группу почти в самый конец каравана. Кроме меня и Паука тут были еще только двое, примерно ровесники Паука, я оказалась самой младшей в караване. Хотя может среди девчонок и был кто поменьше, но те ехали на телегах. Кстати, их тоже сковали, правда кандалы надели только на руки и они были скорее символическими, настолько тонкая там цепочка. А стальные кольца, охватывающие запястья, были закрыты кожаным чехлом. Нет, определенно мне не надо было маскироваться. Интересно, караванщики адекватно воспримут, если я прямо сейчас сниму маскировку? Скорее всего, нет.

К нам приблизился высокий мужчина с мечом на поясе и в лисьей шапке. Я узнала того, кто распекал поймавших меня. Те его называли Джосом. Без всякого интереса он окинул строй рабов хмурым взглядом.

— Меня зовут Джос Ванд. Кто еще не понял, отныне вы все принадлежите мне. Я могу с каждым из вас сделать все, что захочу, а потому надеюсь, вы не доставите мне никаких проблем, и мне не придется ничего с вами делать. Надеюсь, всем всё понятно.

— Но это незаконно даже по законам магов. — Ну вот кто меня за язык тянет?

Джос повернулся ко мне и с интересом оглядел с головы до ног. Я звякнула цепями и чуть присела в реверансе. Джос не сдержал улыбку и жестом остановил одного из надсмотрщиков, уже начавшего разворачивать хлыст.

— Заморыш, я тебя помню. И мне нравится твое настроение.

На этот раз я выпендриваться не стала и не стала изображать из себя шибко остроумную особу и промолчала, хотя готова была сказать многое, только закончиться хорошо этот разговор не мог. По крайней мере, для одного из нас.

В общем, нас построили и погнали по дороге, при этом сами охранники ехали на лошадях, позади нас пылили повозки с рабынями и припасами.

Первый час пути превратился для меня в кошмар. Я постоянно пыталась идти как привыкла, при этом цепи на ногах постоянно задавали друг друга и больно били по щиколоткам. И это ведь они были еще обмотаны тряпками, что хоть немного, но защищало от цепей. Пока не привыкла двигаться расставляя ноги пошире, было очень неудобно и порой болезненно. Вот для чего на нас их одели? Куда мы денемся, да еще от всадников? И я не говорю уже о том, что кандалы на руках пристегнуты к цепи, на которой еще трое плетутся. По мне, так только лишнее издевательство. Или желание лишний раз подчеркнуть наш статус, сообразила я. Ничто не говорит о твоем положение лучше, чем вот эти гремящие при каждом шаге железки на ногах, пусть даже они тормозят движение каравана.

Я повернулась к Пауку, который шагал рядом со мной, но с другой стороны цепи.

— Слушай, а зачем нам на ноги цепи надели? Мы же плетемся как улитка.

Тот с начала движения выглядел совсем плохо. Кажется, клеймо отняло у него всю надежду, и он сразу растерял свою волю и теперь напоминал тень самого себя. Может я и не ту тему выбрала для разговора, но если я с ним не заговорю хоть о чем, то парень просто замкнется в себе и что‑то мне подсказывает, что для него это закончится очень печально.

— А куда им торопиться? — без выражения ответил он. — Мы же к реке идем, а там нас на баржи погрузят, и дальше уже по течению на север поплывем. Но пороги мы сможем пройти только в половодье, а оно через две недели начнется. Так что гнать быстро не имеет никакого смысла.

Я чуть дернула руками, обхватывая цепь и слегка подтянув общую к себе, рассмотрела замок. Да уж, технологический шедевр местных мастеров. Вот уверена, что смогу открыть его даже без магии. Хм… может потому цепи на ноги и надевают, видно находились умельцы. В кандалах не очень побегаешь, тогда как цепи на руках скорость бега снижают ненамного.

К вечеру мы прошли едва ли километров восемь. Паук, несмотря на все мои старания его расшевелить, замкнулся и отвечал односложно на все вопросы.

— Что ты к нему пристал? — наконец не выдержал еще один мальчишка, шагавший впереди на нашей цепи. — Не видишь, он потерял себя.

Что означает «потерял себя», понятно, но неужели он не понимает, чем это грозит Пауку. Так и спросила.

— Он же не выживет.

— А тебе что? — так же равнодушно поинтересовался тот. — Заботься о себе лучше.

— Вот потому ты и раб! — разозлилась я. — Заботишься только о себе, а когда тебя схватили, никто не позаботился о тебе!

— Я и говорю, каждый за себя.

— А я не хочу так! Я человек! Человек, а не чудовище! — давний спор с собой прорвался наружу, но был в корне задавлен ударом плети по спине. Не сильным, но чувствительным. Впереди идущий парень хмыкнул, но тут же тоже получил удар плетью и вскрикнул.

— Заботься только о себе, — ядовито прошипела я и снова повернулась к Пауку, старательно пытаясь привести его в чувство, заставить хоть на секунду выйти из этого его состояния равнодушия ко всему. Так увлеклась, что даже про цепи забыла и что идти в них неудобно.

За ужином его пришлось кормить чуть ли не насильно. К нам приблизился тот парень, что призывал думать о себе.

— Не хочет есть, давай вместе съедим его долю, — предложил он. — Все равно не выживет, видал я таких.

— Только посмей прикоснуться к его еде, и я так закричу!

Видно он всерьез опасался привлечь внимания надзирателей и поспешно ретировался, бубня себе под нос ругательства в мой адрес. А я ведь все слышала. Придвинулась к Паку и с размаху, насколько позволяли цепи, влепила ему пощечину, потом еще одну.

— Да приди ты в себя уже! Тряпка ты или мужчина?! Чуть трудности и уже расклеился! Я не могу, я такой гордый! Тьфу, смотреть противно! Ешь давай! — И сунула ему прямо в рот кусок черствого хлеба с небольшим кусочком вяленого мяса.

Паук ошарашено дернул головой и испуганно покосился на меня.

— Ты чего это, Ларс?

— Это ты чего? Я, между прочим, младше тебя! Это ты должен обо мне заботиться как старший товарищ! А ты что делаешь? Тряпка, червяк, жаба болотная, скулик склизкий!

От каждого моего оскорбления, произнесенного свистящим шепотом, Паук моргал и даже попытался отодвинуться подальше. Куда он денется с подводной лодки… точнее с цепи. Я снова ухватила его за ворот рубашки и встряхнула.

— Ну как? Пришел в себя? А теперь ешь и говори.