Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию... - Николай Ямской

Так вот! За все время этих перемещений по периметру и в глубину Королевской площади младший сержант Минин видел всего два краснозвездных танка. Причем ни тот, ни другой до «канала» даже не дошли. Экипаж первого погиб еще утром, где-то около десяти, прямо на глазах у Минина и Лисименко, когда те, отправившись на очередное задание, перебегали под пулями от угла «дома Гиммлера» к швейцарскому посольству. Танк на небольшой скорости и с закрытыми люками двигался в 10—12 метрах от здания, когда, видимо продавив собственным весом перекрытие какого-то залитого водой подземного сооружения, вместе с экипажем камнем ушел в пучину. В результате образовавшийся огромный провал полностью заблокировал для нашей тяжелой техники проход от моста Мольтке до Королевской площади…

Второй танк Минин наблюдал ближе к шести часам вечера. Его экипаж попытался пробиться по противоположному проходу – между «домом Гиммлера» и Кроль-оперой. Танкистам даже удалось вывести свою боевую машину на площадь и вдоль восточной стены «дома Гиммлера» продвинуться метров на 40—50. Но здесь, даже не успев развернуться лобовой частью к Рейхстагу, танк был сразу же сожжен фауст-снарядом.

Таким образом, еще утром 30 апреля, после первой же неудачно закончившейся атаки, любому более или менее грамотному, опытному командиру, а именно такие, в основном, и руководили вышедшими к Рейхстагу частями, было ясно, что уповать на наш мощный перевес в грозной технике не следует. Да и в живой силе противник фактически мало чем уступал. Об этом говорило простое сопоставление противостоящих здесь частей и соединений. Вместе с гарнизоном район Рейхстага обороняли отборные части противника общей численностью около шести тысяч человек. В сражение с ними вступили наши 150-я, 171-я и 207-я дивизии. Кроме того, из центральных берлинских кварталов с востока и юга к Рейхстагу продвигались передовые части 5-й ударной армии генерал-полковника Н. Берзарина и 8-й Гвардейской армии генерал-полковника В. Чуйкова. Сила, в общем-то, с обороняющимся противником несопоставимая!

Но в нашем рассказе речь идет не о «районе», а о самом Рейхстаге. К сожалению, в истории с его взятием из-за непомерной писательской любви к масштабным батальным сценам в общественном сознании как-то стерся очень важный факт. Суть его в том, что собственно сам Рейхстаг штурмовали не названные дивизии и даже не их полки, а выдвинутые в первый эшелон и оказавшиеся на острие атаки три спешно доукомплектованных батальона.

Оно и понятно. После упорных, сутками идущих на улицах и в зданиях боев, части были сильно обескровлены. Наспех сформированное и с ходу вступавшее в бой пополнение все же не могло полностью компенсировать потери. К тому же для прикрытия непосредственно наступавших на Рейхстаг частей от ударов с флангов и тыла требовалось немало войск, которые комдивы Шатилов, Негода и Шаталин по мере необходимости вводили в действие из второго эшелона.

Поэтому утром 30 апреля, когда попытка Неустроева взять Рейхстаг с наскока закончилась неудачей, диспозиция была следующей.

В центре – по направлению от «дома Гиммлера» на Рейхстаг – действовали «шатиловцы»: батальоны С. Неустроева и В. Давыдова. На стыке между ними нацелилась на логово врага штурмовая группа капитана В. Макова. Несколько левее, со стороны швейцарского посольства, к исходной подтянулся батальон из 171-й дивизии полковника Негоды. В порядках этого батальона, которым командовал старший лейтенант Н. Самсонов, находилась вторая посланная из штаба корпуса штурмовая группа майора М. Бондаря.

Итак, всего три батальона и две штурмовые группы. Прибавьте к этому отсутствие танков и не «сотни», а менее сотни артиллерийских стволов – и станет понятно, почему следующая попытка наших солдат захватить Рейхстаг тоже не принесла успеха.

«Зачем штурмовать то, что уже взято?» – спросит дотошный читатель. И с точки зрения формальной логики и здравого смысла будет абсолютно прав.

Тем не менее, такая команда в этот день прозвучала.

Но начнем все же с того, что ей предшествовало.

Еще утром, после первой неудачной атаки взять Рейхстаг с наскока Маков получил из штаба корпуса приказ еще раз провести тщательную разведку обороны Рейхстага и по возможности максимально полно вскрыть вражескую систему огня. Минина во главе одного из отделений вместе с Лисименко капитан направил как раз в те помещения швейцарского посольства, откуда накануне разведчики разглядывали Рейхстаг в сравнительно спокойной обстановке. Но теперь вражеская оборона вынуждена была время от времени «работать». А значит – вскрывалась для разведки. Добравшись до переднего края 380-го полка, Минин получил полное содействие от командира одного из разместившихся здесь батальонов. Тот оказался человеком внимательным и откровенным. Он охотно показал разведчику через окно соседнего помещения выявленные пулеметы в обороне противника и указал, где кончаются фланги его батальона. Далее состоялся довольно характерный разговор (цитирую по воспоминаниям М. Н. Минина): «Бывалый командир не скрывал своего неудовлетворения тем, что командование корпуса и дивизии форсирует штурм Рейхстага в дневное время, не учитывая того факта, что в предыдущих боях части и подразделения потеряли более половины своего личного состава.

«Ради одного престижа – дескать, мы взяли Рейхстаг – посылать днем на верную смерть людей, которые с боями прошли многие сотни километров, неразумно, – продолжал размышлять вслух командир батальона. – Неужели нельзя отложить решающий штурм до позднего вечера, подтянуть резервы, а еще лучше совместно с другими частями под покровом темноты одним ударом закончить здесь войну?» [85].

Однако командование – то ли по соображениям этого самого престижа, то ли, если конкретнее, не желая делить будущую славу ни с кем другим, то ли надеясь на вечное русское «небось да авось», но ждать ночной темноты котегорически не захотело.

Примерно в 13.00 батальоны Неустроева, Самсонова и Давыдова по сигналу взвившихся красных ракет и заметно усилившейся артподдержки снова пошли в атаку. Подразумевалось, что уж теперь-то им удастся наступать широким фронтом. И – согласно плану – прорваться: батальону Неустроева – к парадному западному входу; Самсонова – к северному, Давыдова – к расположенному в южном торце «депутатскому» подъезду. Более или менее существенно удалось продвинуться вперед лишь действовавшей в давыдовском батальоне группе разведчиков под командой капитана Сорокина. Да и то только к тому месту на правом фланге атаки, где заполненный водой ров заканчивался. Там, конечно, была возможность проскочить к Рейхстагу «посуху». Но с другой стороны, они сразу же попали под бивший чуть ли не в упор фланговый огонь. Остальные же даже не успели приблизиться к «каналу», как площадь буквально утонула в разрывах немецких снарядов и мин. К тому же со стороны Рейхстага резко усилился ружейно-пулеметный огонь. Казалось, что все смешалось: и земля, и небо. Бойцы мелкими группами и в одиночку пытались двигаться вперед. Но очень скоро тем, кто уцелел, пришлось сначала залечь. А затем, отстреливаясь и используя складки изрытой воронками, заваленной поваленными деревьями, металлом и камнями площади, снова отступить на исходную. Некоторым бойцам из-за плотного огня даже этого сделать не удалось. И пришлось – до поры до времени – окапываться или хорониться в любых подходящих для данного случая укрытиях…