Варяг. Дерзкий - Александр Мазин

Сергей отпил ещё немного вина, передал кубок стоявшему рядом Машегу и продолжил:

– Бек хакана Олега Рёрех временно принял Самкерц под свою руку, чтобы младшая родня Булана не захватила город и не передала его романам. Он разбил этих людей, недостойных называться хузарами и истинно верующими, а тогда к городу подступили те, кто подвиг Булана на предательство, воины руки Кунстанты[42] на этой земле, херсонского стратига. Мой бек Рёрех мог бы отступить, но зная, как важен Самкерц для дружественного русам великого хакана Беньяху, он крепко встал на стенах города и, принеся немалые жертвы, не позволил романам его захватить.

– То есть мне он город отдаст? – мгновенно вычленил главное булхаци.

– Этот город принадлежит великому хакану Беньяху, а не императору Кунстанты, – подтвердил Сергей. – Конечно, он передаст город тебе как доказательство дружбы между твоим господином и русами. Это ведь так, могущественный булхацы? Мы – друзья с тобой, а не с херсонским стратигом Иоанном, которому сейчас только храбрые воины русов мешают назвать Самкерц своим?

На этот раз Песах думал долго. Минут пять.

Потом кивнул. И даже соизволил улыбнуться. Примерно так улыбается волк, когда видит запутавшегося в силках зайца:

– Илан! Поручаю тебе нашего родича Машега и его друга. Пусть им дадут поесть и свежих коней. Мы выступаем немедленно!

Армия на марше. Привычное зрелище для того, кто когда-то был воеводой. И оно особенно приятно, когда не надо ломать голову над обспечением, порядком движения и прочим. Вот тогда-то тяжёлая работа и превращается в приятное путешествие.

Оказавшись среди своих, Машег легко и с удовольствием влился в компанию хузарской «золотой молодёжи». Золотой в прямом смысле. Золото было везде. В украшениях, на тканях, на оружии. Золото определяло статус. Так – в Византии. Так – в Скандинавии. Собственно, так везде. Хузары не были исключением.

Юных аристократов в войске Песаха несколько десятков. Парни от четырнадцати до шестнадцати. Белые хузары лучших родов. Война для них – развлечение. И жизнь. В регулярных операциях и мероприятиях их не задействовали. Ну, разве что религиозных. Зато они были хороши в разведке. И в диверсионной деятельности, которой армия Песаха сейчас не занималась, поскольку шла по собственной территории. Даже не так: по территории, где Песах теперь был вторым. После Бога. А хакан Беньяху – только третьим, поскольку далеко.

Путь, на который Сергей с Машегом потратили два дня, у войска свеженазначенного булхаци занял неделю. И не из-за плохой организации, а потому что – войско. Когда последняя сотня выходит из лагеря, первая уже прошла половину дневного маршрута.

А ведь помимо сухопутной армии был ещё и флот. Эти могли двигаться куда быстрее, но тоже не спешили.

Теперь Сергей жалел, что представил положение русов так оптимистично. Ромеи были большими специалистами по взятию крепостей.

Сергей беспокоился, а вот его новые приятели откровенно скучали. Пирушки, вино, девки…

Но всё это воспринимается куда острее, если приправить толикой риска. Молодёжь искала приключений, и поскольку враг был далеко, то драки заменяли охотой и состязаниями, приближенными к боевым, в которых Сергей активно участвовал. В том числе в стрельбе из лука и в конных играх. Шансы на победу у него были нулевые, но это был неплохой способ научиться чему-то полезному. Зато в фехтовании он был – в лучших.

К сожалению, стать совсем своим для будущей хузарской элиты у него не получалось. Мешал статус язычника. Пусть молодые степные аристократы не особо утруждали себя соблюдением обрядов, но убеждение в том, что они лучшие, потому что избраны Богом, вошло в них с материнским (ну, или кормилицыным) молоком. Так что все они поглядывали на Сергея свысока. Поначалу. Но потом – перестали. То ли Машег нафантазировал им что-то насчёт происхождения Сергея, то ли само его поведение сработало…

Своим его не признали, но считали ровней. Что уже неплохо. Опять-таки задел на будущее. Сергей знал: в этом мире Хузарский хаканат – весьма значительная сила и останется таковой ещё много лет. Посему личное знакомство с теми, кому предназначено стать правителями и воеводами Хузарии – отличное политическое вложение.

Двигаясь к цели, войско булхацы росло. Пользуясь данной ему властью, Песах привлёк к походу союзников: например, обитавших в Приазовье чёрных булгар.

А вот ещё одни союзники хузар, асы, от участия в походе отказались. Мол, их главный, ас-тархан, подчиняется только хакану всех хузар, и рангом постарше, чем какой-то там булхацы.

Песах обиделся. Тем более, сказано было публично. Обиделся, но стерпел. Хотя мог бы и прибегнуть к силе.

Сергей, присутствовавший при разговоре, отметил: булхаци ещё опаснее, чем думалось. С дерзкими асами он непременно посчитается. Но тогда, когда это будет политически выгодно.

На всякий случай он при оказии уточнил у Илана: как к асам относятся в Итиле.

Оказалось, неплохо. Когда у хузар был конфликт с арабами, асы бились вместе с воинами хакана. И неплохо бились. Потому их тархан и повел себя так высокомерно.

С хузарской молодёжью Сергей общался на равных, а вот с Иланом у него отношения сложились покровительственные. Со стороны Илана. Поскольку сотник очень старался склонить Сергея к переходу в иудаизм. Сергей не возражал. По поводу покровительства, а не иудаизма. И активно расспрашивал сотника о политических играх внутри хаканата. Илан, к сожалению, знал не так уж много. Да и тому, что рассказывал, не факт, что стоило верить. Например, по словам Илана, ромейский император в письмах именовал хакана «наиблагороднейшим и славнейшим»[43], а великого князя киевского – всего лишь архонтом русов. И это при том, что нынешние отношения хузар и ромеев были не особо дружескими.

Хотя ромеи есть ромеи. Владимир вон тоже превратился из «брата и кесаря» в простого архонта, как только необходимость в помощи прошла, а данные в момент кризиса обещания «забылись». И снова стал «братом и кесарем», когда надавал империи по сусалам.

Зато Сергей узнал, что печенеги хоревой, с которыми у русов всегда были наибольшие проблемы, раньше с хузарами неплохо ладили. А вот их сородичи, кочующие от Дона, именуемого здесь Бузаном, до Северного Причерноморья, вели себя неправильно, поскольку, обитая на исконных землях Хузарского хаканата, власти хакана над собой признавать не желали, несмотря на то, что были неоднократно хузарами биты, граблены, пленены и продаваемы в рабство.

Вот в это верилось. Коварную натуру копчёных никакими побоями не выправить.

Прошло семь дней, прежде чем многотысячное воинство Песаха вышло к Самкерцу.

Вышло и – вот же счастье! – обнаружило город, осаждённый по всем правилам военного искусства.