Последняя ночь с принцем - Галина Владимировна Романова

А потом мы соединим все, что у нас получилось, и…

— Ты никуда не поедешь! — заорал вдруг Серега, выскакивая из своего угла и роняя тяжелую табуретку на пол. — Даже и не думай! Ты никуда…

— Хватит орать, — вдруг тихо, но внятно проговорила Татьяна, заявив о себе как о хозяйке дома. — Не поедет она, поеду я. Давайте выпьем кофе и подумаем, а потом поговорим.

Она поставила чайник на огонь и загремела посудой. Рита было вызвалась ей помочь, но та отказалась. Самостоятельно нарезала сыра и колбасы, искусно разметав все нарезанное по крохотным тарелочкам. Потом водрузила в центр стола огромную банку растворимого кофе, сахарницу и фарфоровый молочник из холодильника, мгновенно покрывшийся прозрачными каплями росы. Чашки были огромными и совершенно одинаковыми, не то что у Риты — разномастные с выщербленными краями.

— Прошу! — Татьяна двинула ногой свою табуретку и подсела к столу слева от Риты. — Наводите себе, кто сколько хочет, и будем думать сообща, что за хрень у нас получается…

Хрень получалась совершенно фантастическая.

Она мало напоминала окружающую их действительность и все больше смахивала на запутанный фантастический экшн. Марк Твен разрыдался бы, услышь он, каким интерпретациям подверглись его незыблемые творения. Серега через слово чертыхался и без устали накачивался черным кофе, упорно игнорируя отпотевший с холода изящный фарфоровый молочник.

Татьяна же с Ритой воодушевлялись с каждой минутой все больше, без устали восполняя пробелы в версиях друг друга.

Оказывается, сумасшедшей идеей Кораблев Эдик был болен не год и не два. Его помешательству было года три или четыре, никак не меньше. Он даже ездил пару раз на региональные конкурсы двойников, устраиваемые разными рекламными компаниями. Но всякий раз возвращался разочарованным.

То ли двойников не находилось, то ли находились, но не имели должного статуса. Татьяне он ничего не рассказывал, отделываясь общими фразами. Он продолжал работать, как каторжный, а в свободное от работы время без устали лопатил Интернет.

И вот однажды он пришел к ней в павильон совершенно пьяный от счастья и непомерно огромного количества спиртного.

— Нашел! Я его нашел, — почти рыдал Кораблев, тиская в руках свою собственную факсимильную фотографию. фотография, по всей видимости, была не его, но Татьяна тогда ничего не поняла и не стала вдаваться в подробности. Его архивариусом она перестала быть после его несчастной любви к Софье. Все, хватит, сказала она себе и занялась собственной личной жизнью. Эдик тогда ушел почти незамеченным ею.

Личная жизнь Танина обещала быть перспективной, учитывая место ее работы и специфический контингент посетителей. Короче, за то время, пока Эдик занимался своими проблемами, Татьяна успела дважды побывать замужем. Отсюда почти полное отсутствие информации. Знала со слов местных любителей пива о том, каким очередным делом занимается адвокат Кораблев. А вот то, о чем он мечтает и как продвигает свои мечты в реальность, осталось для нее тайной. Правда, не за семью печатями.

Как-то, года два назад, он вдруг прибежал к ней, заказал пива с семгой, что позволял себе крайне редко, расплачиваясь за купленную в кредит квартиру. И даже попросил посидеть с ним. Татьяна присела ненадолго и, помнится, поинтересовалась, по какому случаю такая радость и такое расточительство. Эдик не стал вдаваться в подробности, сказал просто, что уезжает по делам. Уезжает далеко и, возможно, надолго. Вид у него при этом был донельзя загадочным. Он, возможно, и ждал ее наводящих вопросов, возможно, и рассказал бы ей обо всем. Но Татьяна в тот момент находилась в переходной поре, один неудавшийся брак плавно перетекал в следующий, поэтому ей было не до вопросов.

Эдик выпил пива и ушел. Потом он уехал. Как она думала, надолго. Но он вернулся очень скоро.

Уже через две недели поздним вечером он ломился к ней в квартиру, едва не испугав насмерть ее нового претендента на руку и сердце.

— Меня послали! — шептал он на весь подъезд пьяным горестным шепотом. — Меня конкретно послали, Танька! Ничего не вышло, блин!!!

Она уговорила его перенести беседу на утро, и остаток ночи отпаивала будущего мужа валерьянкой.

Утром Эдик не пришел. А через пару месяцев с блеском выиграл премерзкое дело, связанное со сбытом наркотиков в школьном дворе.

— Ты придурок! — отбрила его Татьяна, когда он зашел за ней после работы. — Как ты мог взяться за такое гнусное дело?! Парень был стопроцентно виновен, а ты…

Короче, они снова разругались и не виделись почти год. Татьяна успешно вышла замуж, потом без лишних хлопот разошлась с мужем. И тут вдруг снова Кораблев.

— Он пришел, как всегда, когда был меньше всего мне нужен. — Татьяна сложила губы горестной скобкой. — Ко мне решил вернуться мой первый бывший муж. Мы сидели на этой самой кухне и тихо мирились, и тут снова Эдька!

— Снова пьяный? — спросил Серега, выразительно глянув в сторону Риты.

На этот раз Кораблев был трезв, серьезен и донельзя симпатичен. Он переступил порог ее квартиры. Вручил ей букет великолепных роз, что потом стало камнем преткновения в намечающемся перемирии с ее экс-супругом номер один. Дал сколько-то денег, она не помнила точно сколько. И попросил присматривать за квартирой. Сказал, что уезжает надолго. Теперь уже точно надолго. И напоследок вручил ей свой ноутбук.

— Пускай будет у тебя, мало ли… — проговорил он каким-то другим, непохожим на его голосом.

— И все? — Рита от нетерпения прожгла дырки на упрямом челе Пирогова-младшего; тот отвернулся, упорно не желал разделять ее азарта.

— Да. Все. До того звонка он больше ни разу не объявлялся. Правда, Марья мне тут что-то говорила такое про долг, но как Эдька мог быть в городе, если звонил мне из-за Урала?! Туда поездом неделю колыхаться! Даже если и самолетом… Ничего не сходится. Врет она!..

У Риты на этот счет были совершенно другие соображения, но она так устала, что начинать сейчас снова озвучивать историю Кораблева не стала.

К тому же Татьяна засобиралась на работу, и им пришлось уйти.

— Что решили? — спросила та, когда они уже вышли на улицу и прощались на развилке дорог, одна из которых вела к павильону, в котором работала Татьяна. — Поедете туда?

— Нет! — категорично заявил Серега.

— Да! — выпалила Рита тоном, не терпящим возражений.

— Ну что же… Коли найдете его живым и здоровым, пускай возвращается домой, — посоветовала Татьяна с непонятной тоской, отвернулась и сказала:

— Пора уже и остепениться…

Приблизительно то же самое пытался Рите внушить и Серега Пирогов, когда они возвращались автобусом в свой город. Не орал, не обижался, просто бубнил и бубнил без конца об одном и том же.

Хватит уже… Пора остепениться… Надо головой думать, прежде чем бросаться из огня да в полымя…