Любовь на всю жизнь - Харвилл Хендрикс

Почему Кеннет так критично относился к Грейс? Как вы помните, его целью в жизни было добиться нежной заботы от доминирующей материнской фигуры и при этом оставаться на достаточном расстоянии, чтобы его не поглотили. Он подсознательно выполнил этот тонкий маневр: давал жене достаточно любви и привязанности, чтобы сохранить ее интерес, но поддерживал нужную дистанцию посредством постоянной критики.

Получая от Кеннета так мало подтверждений, она, естественно, не была уверена в безопасности отношений. Грейс ревновала, с подозрением относилась к его сторонним делам и особенно к контактам с женщинами. «Во врачей влюбляется столько пациенток, – говорит она, – что я была уверена: у него есть любовница». Кеннет признается: «Я долго был в браке “одной ногой” и считал, что, может быть, подвернется кто-нибудь более подходящий и я, возможно, выбрал не лучший вариант. Мне больно об этом говорить, но я был привязан к Грейс лишь частично».

Не удивительно, что она часто сердилась. «Не могу отрицать, что во мне был постоянный поток гнева», – говорит женщина. В то время ей было непонятно, откуда берется это чувство. Больше всего она осознавала его, когда ложилась спать. «Почему я так сержусь? Откуда это?» – задавалась она вопросом, но не находила ответа. Теперь, оглядываясь на тот период отношений, четко видит, что источником ее гнева был Кеннет. Она вспоминает, что он часто пропадал допоздна из-за родов и неотложных ситуаций. Слыша, как его машина подъезжает по гравийной дорожке к дому, Грейс испытывала прилив «романтических чувств». Ей очень хотелось увидеть мужа, она ждала его и радостно приветствовала. Но буквально через несколько минут начинала сердиться. Романтика рушилась. «Я чувствовала разочарование, – говорит Грейс, – и при этом даже не знала точно, чего я от него хочу».

За первые два десятилетия их отношения претерпели много изменений. Они вырастили четверых детей, трижды переезжали из города в город, у них были хорошие и плохие годы. Однако подводные эмоциональные течения остались теми же: Грейс по-прежнему хотела от Кеннета больше любви, силы и привязанности, а Кеннет от Грейс – больше любви, мягкости и одновременно больше дистанции. Базовое напряжение между ними было так велико, что, родись они в более свободные времена, вероятно, развелись бы. «Я всегда грозила разводом, – признается Грейс. – После первого года расходятся многие пары. Мы были очень разными людьми и не хотели друг к другу приспосабливаться». Женщина очень жалеет, что передала свой гнев на Кеннета старшей дочери. «Когда она подросла, я часто жаловалась ей на отца, – говорит Грейс. – Боюсь, она из-за этого до сих пор плохо о нем думает».

Самый большой провал в отношениях произошел, когда обоим было за сорок. Кеннет переживал кризис среднего возраста. До этого момента он воспринимал себя как «подающего надежды молодого человека»: жизнь казалась приключением, перед ним было открыто много путей. Теперь он смотрел вокруг и видел, что у него неблестящий брак, он «посредственный» врач и профессия не вызывает особого энтузиазма. «Я просто принимал роды и уже не мог фантазировать о многообещающем будущем», – говорит он. Это осознание вызвало долгую депрессию.

Грейс тем временем переживала религиозный кризис. Церковь была всегда очень важна для нее, но убеждения, с которыми она выросла, вдруг перестали казаться разумными. Она начала искать новые смыслы, но чем больше искала, тем меньше опоры для себя находила. В отчаянии она обратилась к мужу. «Я просила его: “Скажи, во что ты веришь, и я тоже в это поверю!” Но он только давал мне книги. Он вручил мне Пауля Тиллиха[42]. Я читала и плакала, потому что не могла ничего понять. Наконец, решила, что теряю рассудок. Я была слишком умна, чтобы верить консервативным миссионерам, но слишком глупа, чтобы понять либеральных теологов. Я оказалась в религиозном вакууме».

Кеннет помнит смятение Грейс. «Она хотела, чтобы я разобрался в ее моральном и религиозном замешательстве. Я пытался, но у меня не получалось, и это вызывало бурю ярости и боли. Она испытывала душевные муки, и мне казалось, что она будто вцепилась мне в горло, умоляя дать ответ. Я должен был ей что-то дать, но не мог». Кеннет был очень расстроен, что не мог помочь жене, но при этом осознавал: он намеренно не дает ей того, что нужно. «Она мечтала, чтобы я был сильным и решительным. Не только в вопросах религии. Во всем. Ей хотелось, чтобы она была маленькой девочкой, а я – ее папочкой. Но мне это казалось несправедливым. Я не хотел становиться слишком сильным. В таком случае мне пришлось бы распрощаться с надеждой удовлетворить собственную потребность. Я тоже хотел быть ребенком».

Постепенно кризис пошел на убыль. Грейс начала ходить в церковь, где были готовы принять ее сомнения и неуверенность. С глубоким облегчением она увидела, что муж – очень верующий человек – последовал ее примеру, хотя она была «близка к атеизму». Кеннет в то время обратился за помощью, чтобы справиться с депрессией, и вступил в психотерапевтическую группу. В ходе лечения узнал о себе много важных фактов. Прежде всего он понял, что заставлял Грейс нести на себе весь гнев в их отношениях. «Я проецировал на нее всю свою ярость. Я был хорошим и мягким, а она – плохой и сердитой. Но у меня скопилось много собственного невыраженного гнева. Отчасти из-за того, что я держал его внутри, жена так сердилась, а я отстранялся».

Постепенно он начал прощупывать свою способность испытывать гнев. «Во время курса психотерапии, – вспоминает Грейс, – Кеннет впервые осмелился на меня рассердиться. Я уже не помню, по какому поводу, но он даже повысил на меня голос и был совершенно поражен, что я не развернулась и не убила его. Он не верил, что переживет собственный гнев». Для мужчины это стало критически важным испытанием. Он бросил вызов внутреннему запрету и выдержал. После этого он начал тестировать вновь обретенную способность. «Я четыре-пять раз в неделю злился на Грейс просто ради того, чтобы доказать: я на это способен. Потом стал орать в ответ, когда она начинала кричать, только старался быть громче». Женщине всегда хотелось, чтобы ее муж был более уверенным в себе, но, когда он начал стоять за себя, она поняла, что к этому сложно привыкнуть. Иногда она тосковала по старому, пассивному мужу.

Несмотря на опасения жены, Кеннет продолжал становиться все более агрессивным и уверенным. Этот процесс поддерживала и поощряла его психотерапевтическая группа. Ему говорили в том числе, что он недостаточно для себя просит: «Вы ведете себя так, будто вам в жизни мало что положено». Он чувствовал, что в этом есть доля истины, и начал искать пути к большему удовлетворению. Именно в то время у него появилась любовница. «Я не виню в этом группу, – говорит он. – Они утвердили меня во мнении, что я слишком скромный, но завести роман я решил сам. Надеялся отыскать в этом шанс получить что-то для себя, расправить крылья, взлететь. Дело не в том, что мы с Грейс не ладили: в то время у нас как раз все было в порядке; не отлично, но в порядке. Мне просто захотелось захватывающего приключения, нужно было проявить характер».