Рус. Защитник и Освободитель - Вадим Крабов

А если с высоты приглядеться еще внимательней, то знающий эльф определил бы, что общий рисунок города соответствовал звездному небу Валая в те далекие времена. Башни символизировали двенадцать обитаемых миров видимых глазом, «вооруженным» специальным амулетом и стояли как раз там, где они располагались на темном небосклоне. Остальные здания составляли рисунок созвездий, в которые затесалась площадь Аскареля — валайское «солнце», окруженное двадцатью пятью планетами — фонтанами, неведомо как оказавшееся среди ночных светил. Получалось своеобразное гигантское пособие по астрономии — астрологии, необходимое для путешествий по мирам.

Кое-кто может сравнить это с пустыней Наска, что в южноамериканском Перу. Ну и пусть. Мы-то знаем, что ничего общего. Хотя…

Наиболее высокое здание, Башня Советов Старейшин, в древности носила имя самого большого мира из дюжины «соседних», населенных Разумными расами, мира драконов — Галантарасая и являлась «межмировым порталом». Название вышло из употребления несколько тысяч лет назад еще на Валае, когда каганы покинули свою столицу. Или их, клан Стелющихся Камней, «попросили» покинуть — история в виде «Хроник» об этом умалчивала. Уже тогда эльфы по неизвестной причине утратили возможность свободно ходить по «содружеству миров».

Таким образом, обретя Кальварион здесь, на чужбине, покинутые богом каганы предпочли назвать башни более функционально. Тем более здания потеряли «разум», который приписывали им легенды, стали «неживыми».

Вообще-то Рус запрещал даже приближаться к этим строениям. Но кто ж его в таком спокойном городе послушает? Пять идиотов, вляпавшихся в ловушки в паре домов (предположительно складов) заставили остальных стать осторожнее и только. Воины, свободные от дежурств и от рейдов в соседнюю долину, разбредались по городу и… занимались мародерством. Под руководством склонных к Силе, конечно. А пятеро наиболее любознательных магов выбрали себе по башне.

Опытным путем определи «небоскребы» с наименьшим числом ловушек, и потихоньку пытались их обезвредить. Пока безрезультатно. Наглый Андрей, несостоявшийся подмастерье-Текущий, «присвоил» себе Башню Советов, возле которой и дышать было опасно. Его это не смущало. Хвала Гидросу, Грация со своим мародерством отстала. Набрала одежды (Великовато? Подошьем!), драгоценных безделушек и теперь развлекалась во дворце Гелинии, в бывшем доме Главы Совета Старейшин…

Андрей с утра, не дожидаясь, когда проснется Грация, направился во дворец. Его супруга выбрала для семейного гнездышка здание немногим меньше дома Главы. Муж исхитрился деактивировать узоры на входе. Тогда он впервые восхитился красотой тех структур:

«Действительно узоры! Чик не обманул, — и наполнился гордостью, — Но я-то как его! Как орешек расколол! Всего-то струйка Силы на главный… узелок», — и душа его пела. Нашел. Сам. Главный узел. Догадался без Чика! Не понижало настроение даже пришедшие на ум слова знающего друга: «Ломать — не строить!».

А дворец для Гелинии давно «распечатал» мастер-Пылающий, исполняющий обязанности наместника княжны. Тот самый, с которым регулярно поддерживал связь Пиренгул. С ним, кстати, когда он сам жил во дворце, ничего необычного не происходило. Так же, как и с Грацией. Андрей ночью, после горячего разговора с Чиком разбудил её. Пообщался и, услышав напоследок:

— …отстань, Андрей! Чего ты меня пытаешь? Я спать хочу. Давай утром этим займемся… — последнее слово прозвучало через засыпание, успокоился:

«Любвеобильности… хм, излишней — точно нет, и над Гелинией она сама поражается. Беззаботной заделалась и всё о мужиках да вещах речи ведет. Ей она такая нравится, а вот мне ни капли. Прав Чик… опоили? Структура, эманации? Что и не менее важно кто… Придется заглянуть к ней в гости».

Вид утреннего Кальвариона поднимал настроение кому угодно. В данный момент он помогал грустному Текущему, подавленному безрадостными предчувствиями, обрести душевное равновесие. В свете восходящего солнца окрестные здания радовали глаз. Разноцветные цилиндры, срезанные под разными углами, с острыми или плоскими крышами из непонятного материала — сверкали веселой радугой. Цветные стекла разно уровневых окон не казались вычурными, а наоборот, смотрелись необычайно гармонично. Именно разно уровневых, а не разно этажных — сплошные перекрытия в домах-бочках люди видели всего в десятке строений.

Двери, как ни странно, в основном встречались деревянные. Редко попадались кованные железные и только башни запирались каменными сворками. Нет, еще и городские врата состояли из двух скальных монолитов, отрывающихся, тем не менее, удивительно легко.

Гладкая мощеная дорога из желтых каменных плит, по которой свободно могли разъехаться две повозки (и это далеко не центральная улица!), стелилась под ногами так, будто сама несла Андрея. Перед многочисленными домами отсутствовала ограда, зато росли целые сады, изобилующие вкусными (сладкими, кислыми, с горчинкой — всех видов не перечесть) сочными плодами. К каждому входу вела широкая травяная дорожка с травой строго одного уровня. На Земле сказали бы — английский газон. Только местный не требовал регулярной стрижки.

Дворец открывался плавно. Несмотря на то, что с высоты город выглядел весьма хаотично, улицы шли ровно, без резких поворотов. Почти целый статер ходьбы маг-Текущий видел лишь краешек княжеского жилья и только при подходе на пол стадия к цели визита, дом выполз целиком. Да, Андрей жил в шести стадиях от дома Гелинии. Ближе просто не оказалось понравившегося Грации здания.

Надеюсь, понятно, что город до сих пор был практически пуст. Три сотни людишек в нем попросту затерялись. Честно говоря, и пять тысяч каганов — последних жителей Кальвариона, растворялись в нем почти бесследно, будто он так и оставался покинутым. Они сумели… нет, слишком громко сказано. Для них распахнула створки одна башня — Башня Советов с «Оком всеведения» на крыше и больше не подавала «признаков жизни». Остальные «свечи» за пять сотен лет так и оставались нетронутыми. Каганы к ним даже не приближались. Ни к чему. Они были умными Разумными, простите за каламбур.

Перед двустворчатой арочной дверью, изрезанной красивыми узорами (не структурами) на мотив веточек-листочков-цветочков, скучали два охранника. Они, одетые в алые рубахи с переливом и штаны такого же цвета… сидели! Разумеется, без лат, без шлемов и даже без сапог. Вообще босиком. Хвала богам, пояса с мечами не забыли. Хорошо хоть не спали, а вполне могли. Солнце мешало. «Ух оно, какое нехорошее!», — словно говорили они, недовольно жмурясь.

«Ну и вкус у них! Варвары, чего еще от них ожидать», — и сплюнул сквозь зубы.

«Просвещённого» месхитинца возмутил их нелепый вид. Хоть он давно уже считал тиренцев вполне цивилизованными, но красные штаны и грязные ноги добили. Переполнили чащу терпения, до краев заполненную общим разгильдяйством. Сам Андрей тоже напялил удобную легкую приятную наощупь одежду из материи, удивительным образом остужающую в жару и согревающую на холоде. Но он, по крайней мере, цвет выбрал нейтральный — серо-зелено-песочный, который на Земле назвали бы «хаки», и о кольчуге не забывал.