Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Станиславович Юрьев

Мёртвый враг не становится другом, зато перестаёт быть врагом.

Из «Книги мудрецов Горной Рупии».

Враг отступил от стен Ан-Торнна, бросив на поле боя своих мёртвых. Франго сам повёл небольшой отряд вниз по ущелью, чтобы проследить, далеко ли ушли нападавшие, а, вернувшись, долго не хотел говорить Уте, что ему пришлось там увидеть.

– Не знаю, моя госпожа, война, конечно, есть война, но такого даже последние разбойники не делают… – Франго согласился доложить всё, как было, лишь после того, как она трижды напомнила ему, что у командора не может быть тайн от своей лордессы. – Будто и не люди это были, а если и люди, то хуже упырей.

Ей почему-то вдруг вспомнилась ночь, проведённая в древней каменоломне, и те кошмары, что чудились ей там, после того как погас факел. Теперь она не находила ничего необычного в том, что тогда ей было страшно – иначе и быть не могло. Но Франго… Командор много всякого повидал за свою жизнь, и было странно видеть на его лице следы недавнего потрясения. Его бледности не скрывал даже загар, а по скулам пробегали желваки – сейчас он был полон холодной ярости, и ему стоило немалых трудов сдерживать её. Там, где он был, произошло что-то страшное, что-то такое, о чём спокойнее не знать, но с некоторых пор Ута ясно понимала одно: у неё не будет никаких шансов на победу в борьбе за трон, если её страх хотя бы однажды окажется сильнее её самой. Теперь надо выслушать доклад командора, холодно и спокойно, как подобает наследнице Литта. Что бы там ни было, отступать всё равно поздно, а прятаться от ужасов войны за чьей-то широкой спиной было и недостойно, и нечестно.

Франго сидел напротив неё за столом в тесной трапезной, положив на стол тяжёлые кулаки, и смотрел на роскошный красно-белый ковёр, висящий за её спиной. Ковёр прикрывал ветвистую трещину в серой стене.

Замок был ветхим, и его не ремонтировали уже не одну сотню лет, но бывший его владетель почему-то был уверен в неприступности своей твердыни. Ни он, ни его дружина даже не успели схватиться за оружие, когда на них набросились охранники очередного обоза. Схватка была недолгой, дружину разоружили и вместе с челядью просто выставили за ворота, а самого горного барона на всякий случай заперли в темницу. Здесь, в Ан-Торнне обнаружилось множество ценностей, накопленных поколениями его предков – несколько сундуков с золотом, красным и белым, много посуды, усыпанной самоцветами, великолепные канделябры из серебра, чудесные ковры из Сарапана, звонкий фарфор из далёкой страны Цай, в погребах было много зерна и солонины, но сам замок, перегородивший узкий перевал, был в плачевном состоянии – как будто каждый из его прежних хозяев считал, что на его век хватит, а наследник пусть сам заботится о себе…

– Нет, госпожа моя, люди так не поступают, даже в самой чёрной душе должен быть страх перед мёртвыми. Мы все когда-нибудь умрём, и там, в ледяной пустыне, к которой обращён тёмный лик божественной Гинны, нам предстоит встретится со всеми, у кого нам приходилось отнимать жизнь… – повторил Франго то, что говорил уже несколько раз, не решаясь продолжить свой рассказ.

– Это я уже слышала, – остановила его Ута. – Не вынуждай меня самой идти туда, чтобы увидеть всё собственными глазами.

– Там горландцы, моя госпожа. Много, не меньше тысячи, и все они мертвы.

– Горландцы мои враги, – заметила Ута, вспомнив последнее, что успел сказать ей отец.

– Живые горландцы – твои враги, моя госпожа. А все мёртвые равны меду собой, и все они достойны погребения, и у каждой свежей могилы следует принести жертву богам, чтобы путь ушедших был лёгок, чтобы они быстрее миновали ледяную пустыню, и им открылся светлый лик Гинны, – возразил Франго. – Они наверняка шли сюда, чтобы помочь этому нелюдю захватить Ан-Торнн, но на них напали из засады, их расстреляли из-за скал. Там остались только палёные трупы, утыканные стрелами, и у каждого на лбу выжжен какой-то знак, и там страшно. Даже мне страшно. Как будто облако ужаса клубится над тем местом, где они стоят…

– Стоят?!

– Да. Мы подошли к ним на закате, и тень уже упала на дно ущелья… Нам показалось, что там стоит войско, что они лишь дожидаются темноты, чтобы незамеченными подобраться к Ан-Торнну. Мы начали стрелять в них с верхней тропы, но никто из них не упал, никто даже не шелохнулся, когда их пронзали наши стрелы. Потом мы рискнули подойти поближе и увидели, что все они мертвы, и каждый привязан к шесту, вбитому в землю.

– З-зачем? – Ута почувствовала, что язык отказывается её слушаться.

– Не знаю, госпожа моя, но могу предположить…

– Да.

– Печать Грохха.

Теперь Ута поняла, почему Франго так долго не решался начать свой рассказ. Легенду о печати Грохха давно никто не воспринимал всерьёз. Только дети порой рассказывали её друг другу вместе с другими страшилками… Когда люди ещё воевали с альвами, один альвийский маг по имени Грохх знал магический знак, способный поднимать мертвецов, погибших в сражении. Если поле битвы оставалось за альвами, он калёным клеймом выжигал этот знак на лбу у каждого убитого человека, а потом альвы отступали. Но стоило людям вернуться, чтобы предать земле погибших, мертвецы поднимались, и их ярости, обращённой против всего живого, не было предела. Потом они толпами ходили по земле, пока их тела не рассыпались в прах. В печати Грохха таилось такое Зло, что для тех, кто был ею отмечен, был закрыт путь даже в ледяную пустыню Гинны.

– Значит, они могут прийти сюда? Мы тут сидим, а они, может быть, уже под стенами. – Теперь Ута была возмущена беспечностью своего командора. Можно, конечно, не верить древним легендам, но готовыми надо быть ко всему, тем более что войска лорда-самозванца, вооружённые огненными трубами, тоже могли затаиться где-нибудь неподалёку, и ждать своего часа. С помощью Купола удалось отбить первый штурм, но кто знает, какие магические штучки могут ещё оказаться в арсенале врага.

Раздался частый звон тревожного колокола, и в коридорах замка послышался топот множества бегущих людей – воины занимали места возле бойниц.

– Вот они и пришли, госпожа моя, – неожиданно спокойно сказал Франго. – Но, поверь мне, мы готовы их встретить.

– Но почему я об этом узнаю последней?! – Ута испытала страх и гнев одновременно. Могло случиться так, что ей придётся бежать и из этого замка, как из Литта… Но тогда она была ещё ребёнком, и в том бегстве не было ничего позорного.

– После, госпожа… – Франго поднялся, поправляя перевязь с мечом. – Да, ты можешь меня наказать… Но не сейчас. Я надеялся, что ты узнаешь обо всём, когда опасность останется позади. Я надеялся, но я ошибся. А теперь моё место на стенах.

– Я с тобой, – сказала она тоном, не терпящим возражений, и первой направилась к выходу.

Толкнув дверь, она услышала вопль, и оказалось, что карлик Крук сидит на полу, трёт ушибленное ухо и поскуливает.

– Подслушиваешь? – спросила она как можно суровее.