Волшебное наследство. Миры Крестоманси. Книга седьмая - Диана Уинн Джонс

Похоже, она с первого взгляда поняла, что это он отвечает за Кларча.

– Печенье буду я, – заявил Джейсон. – Она печет самое вкусное печенье на свете, – сообщил он Марианне.

– Пеку, да не про вашу честь, – отрезала Джейн Джеймс. – Аппетит испортите. Забирайте Ирэн и пойдите приведите себя в порядок перед обедом.

Мур ничуть не удивился, когда Джейсон и Ирэн покорно поспешили за порог. И не удивился, когда Джейн Джеймс улыбнулась украдкой им вслед. И подумал, что уж она-то наверняка кудесница. Она очень напоминала ему миссис Веникс – тоже кудесницу.

Печенье у нее было потрясающе вкусное, крупное и масляное. Кларчу оно понравилось не меньше, чем Муру с Марианной, и он все время тянулся клювом за добавкой. Фундук с отвращением глядел на него со стола сверху вниз.

Примерно после десятого печенья Марианна поймала себя на том, что пристально вглядывается в лицо Джейн Джеймс, высматривая ехидцу: ведь она там где-то наверняка спрятана.

– Когда вы принесли Фундука домой в корзинке, вы ведь на самом деле не сердились из-за него, да? – полюбопытствовала Марианна.

– Нет, конечно, – покачала головой Джейн Джеймс. – Он меня любит, я люблю его. С радостью оставила бы его здесь, если вам с ним тяжело. Только я все время вижу, как ты бегаешь, ищешь его, волнуешься. У тебя в этом году вообще были нормальные каникулы?

Марианна невольно сморщилась при мысли о романе «Принцесса Ирэн и ее коты», который так и не продвинулся дальше начала. Однако она храбро ответила:

– В нашей семье принято, чтобы дети были заняты делом.

– Какой же ты ребенок? Ты взрослая кудесница! – возразила Джейн Джеймс. – Неужели они не замечают?! И я не вижу, чтобы твои двоюродные братья были так уж заняты делом. Гонять на велосипедах да вопить – вот и все их дела, на мой взгляд. – Она встала и сунула Фундука в руки Марианне: – Возьми. Когда будешь уходить, передай мистеру Адамсу, что пора обедать.

Раз Джейн Джеймс так говорит, придется уйти, подумал Мур. Перечить ей себе дороже. Они сказали ей спасибо за печенье и вышли обратно в коридор. А когда повернули налево, в переднюю, то едва не столкнулись с человеком, который вышел, похоже, прямо из стены, обшитой плиткой.

– Оп-поч-ки! – воскликнул человек.

Они вытаращились на него. И Муру, и Марианне на миг показалось, будто перед ними мистер Адамс, только он почему-то съежился. Те же клочковатые волосы, те же огромные уши, то же сморщенное смуглое лицо. Однако у мистера Адамса не было таких штанов в яркую синюю, белую и зеленую клетку и мшисто-зеленого жилета. И ростом мистер Адамс был примерно с Мура, который для своих лет считался маломерком, а этот человечек доставал Муру едва до пояса.

Кларч сильно заинтересовался и зацокал вперед.

Человечек отмахнулся от него ладонью, словно целиком состоящей из длинных тонких пальцев:

– Ну-ну-ну, Кларч. Я тебе не грифоний корм. Я просто старый костлявый домовой.

– Домовой?! – проговорила Марианна. – И давно вы тут поселились?

– Лет этак две тысячи назад, когда на этом месте воздвигли покои первого Деда, – отвечал человечек. – Так что я, почитай, был тут всегда.

– Как же так вышло, что я вас никогда не видела? – спросила Марианна.

Человечек поднял на нее глаза – большие, сияющие и полные зеленой грусти.

– Ах, мисс Марианна, – молвил он, – зато я вас видел. Столько всего навидался за долгие-долгие годы, сидя в заточении в толще стены, – пока ведунья принцесса Ирэн не выпустила меня.

– Как… под бежевой краской? – похолодела Марианна. – Вас Бабка заточила?!

– Не она. И не просто под краской, и было это давным-давно, – отвечал домовой. – В те времена, когда сюда явился благочестивый народ. И тогда их жрецы объявили, что и я, и все мое племя – неугодная Богу нежить, и наслали заклятия, чтобы заключить нас под замок – всех нас, и в домах, и в полях, и в лесах, – а всем сказали, что мы ушли навсегда. Хотя, прошу отметить, я никогда не мог взять в толк, как эти благочестивцы, с одной стороны, верят, что Бог сотворил все, а с другой стороны, обзывают нас неугодными Богу – однако вот же! Так все и вышло. – Он развел длинными руками и пожал остренькими плечиками. После чего поклонился Марианне, а потом повернулся и поклонился Муру. – А теперь прошу меня извинить, любезные ведуны, полагаю, Джейн Джеймс уже ждет меня с обедом. А она не терпит, когда я вхожу сквозь кухонную стену. Придется идти через дверь.

Мур и Марианна, пораженные и озадаченные, посторонились и пропустили домового. Он по-крабьи засеменил в кухню. Потом испуганно обернулся:

– Вы ведь оставили немного печенья, да?

– Конечно, целую большую жестянку! – успокоил его Мур.

– А, тогда хорошо! – Домовой повернулся к кухонной двери. Открывать ее он не стал. На глазах у Мура и Марианны он прошел сквозь нее – совсем как Фундук при Марианне в Дроковом коттедже. Увидев это, Фундук возмущенно заерзал на руках у Марианны. Судя по всему, он считал, что подобное позволено только ему одному.

Мур с Марианной переглянулись, но что сказать, не знали.

Марианна подала голос, лишь когда они очутились в передней:

– Так ты придумал, как мне быть с Бабкой?

– Да… кажется, да, – отозвался Мур, отчаянно жалея, что ему не пришло в голову ничего лучше. – То есть, по-моему, я знаю, у кого тебе спросить. Я в лесу видел одного человека, который, наверное, сумеет тебе помочь. Страшно мудрый.

У Марианны сжалось сердце, надежды ее рухнули.

– Какой человек? В каком лесу? – недоверчиво спросила она.

– Он правда очень мудрый! – в отчаянии зашептал Мур. – По-ведунски! И у него единорог.

Марианна подумала и решила, что Мур ее не обманывает. Если так, единорог все меняет. Вот, оказывается, на свете есть домовые – так почему бы не быть и единорогу? Единорог нарисован на гербе Пинхоу, так что вполне можно рассчитывать, что он окажется на ее стороне, разве нет? А у них – у самой Марианны и у Пинхоу с Фэрли – все так ужасно запуталось, что любые средства хороши, стоит попробовать.

– Ладно, – кивнула она. – Где мне их искать?

– Я тебя отведу, иначе никак, – ответил Мур. – Там по дороге какой-то непонятный барьер. Хочешь, пошли прямо сейчас.

– Да, если можно, – сказала Марианна.

Они вышли за дверь и увидели возле оранжереи мистера Адамса – тот стоял рядом с Саламином, обняв его за шею, а кругом растекался густой аромат мяты. Прямо два голубка, не без ревности подумал Мур. А потом присмотрелся к мистеру Адамсу и понял, что, помимо предков-гномов – а может, и домовых, – у мистера Адамса есть и пресловутый ведунский дар, и немаленький. Еще бы мистер Адамс не подружился с Саламином – ведь и Саламин был ведун.