Верблюжий клуб - Дэвид Бальдаччи

В обычных обстоятельствах невозможно было представить, чтобы мусульманские женщины находились в одной террористической ячейке с мужчинами, поскольку весьма жесткие правила и племенные обычаи запрещали не состоящим в родстве мужчинам и женщинам быть рядом. Однако очень скоро стало ясно, что мусульмане-мужчины попадали в Америке под тщательное наблюдение, в то время как женщины-мусульманки имели большую свободу. Одним словом, в террористические группы теперь стали рекрутировать все больше и больше женщин.

Джамиля подружилась с молодым человеком, вместе с которым проходила тренировочный курс. Он был иранцем, что вначале вызывало у девушки подозрение, поскольку отношения между Ираном и ее страной всегда были, мягко говоря, далеки от гармонии. Впрочем, жизнь в Тегеране он описывал совсем не так, как говорилось о ней в Ираке.

– Люди хотят счастья, – говорил он Джамиле. – Но они не могут быть счастливы, если не свободны. Можно любить Бога и преклоняться перед ним и без того, чтобы другие указывали, как следует жить.

Молодой человек говорил о том, что иранские женщины могут водить машину, имеют право голоса и даже занимают места в парламенте. Они закрывают лишь голову и тело, и их не вынуждают скрывать лицо. Они даже пользуются косметикой. Этот юноша сказал, что в страну контрабандой ввозится множество антенн спутникового телевидения и, что даже более удивительно, мужчины и женщины сидят бок о бок в машинах, слушая музыку. Если знаешь, куда пойти и что сказать, то можно обойти многие правила. Нужно жить полной жизнью, пусть хоть и недолго, говорил он, и Джамиля внимательно вслушивалась в его слова.

Он сказал Джамиле, что ее имя, по-арабски означающее «красивая», очень ей подходит. «Очень подходит» он произнес с уважением и восхищением, глядя в сторону. Услыхав эти слова, Джамиля ощутила себя счастливой. Они открывали ей будущее, хотя она и считала свои мечты нереалистичными. В то же время молодой человек часто говорил о своей близкой смерти и даже записал в дневнике точные день и час, когда отправится на свидание с Аллахом. Но он так и не показал девушке избранную им дату.

Джамиля не знала, исполнил ли он свое желание. Ей было неизвестно, куда его направили. Она могла бы прочитать в газетах о его гибели или увидеть его фотографию, но пока этого не случилось. Интересно, думала Джамиля, читает ли он газеты, чтобы узнать о ее гибели?

Молодой человек был начинающим поэтом, мечтавшим о том, чтобы его произведения вышли в свет и стали доступны другим арабам. Его стихи были исполнены трагизма, который, как понимала Джамиля, проистекал из долгих лет царившего в Иране насилия и страданий. Перед расставанием он сказал ей: «Когда теряешь все, кроме жизни, это вовсе не означает, что жизнь становится более ценной. Более действенной становится лишь твоя жертва, когда ты отдаешь свою жизнь». Она никогда не забудет эти слова. Они придавали ей силы и наполняли ее жизнь смыслом.

В Коране сказано, что каждый мужчина и каждая женщина попадают в рай, если они верили в Бога и вели правильную жизнь. Но Джамиля узнала, что единственным средством, гарантирующим немедленный пропуск в рай, служит мученическая смерть во время «священной войны». Если так – а Джамиля каждый день молилась о том, чтобы это было правдой, – то она охотно пойдет на жертву. Жизнь после смерти должна быть намного лучше существования на земле. Бог ни за что не допустил бы, чтобы было иначе.

Иногда Джамиля представляла, как воссоединится в раю со своим поэтом и они будут жить там – в вечном мире. Это была единственная мысль, которая все еще могла вызвать у нее улыбку. Да, Джамиле хотелось снова увидеть его! Очень хотелось. Не важно когда – в жизни или после смерти. Это не имело ни малейшего значения.

Стоун вернулся в свой коттедж, почистил одежду, приложил к лицу лед и уселся ждать, когда спадет отек. Затем, воспользовавшись взятым взаймы сотовым телефоном, позвонил Робину и Калебу. Договорившись о встрече этим же вечером, он попробовал связаться с Милтоном, но из этого ничего не получилось.

После этого он подмел кладбище и показал каким-то людям могилу, которую те искали. Много лет назад церковь переписала всех, кто нашел здесь последний приют, но список с тех пор успели потерять. Последние два года Стоун занимался тем, что проверял каждый надгробный камень и работал в местном архиве, чтобы восстановить список. Он изучил историю кладбища «Гора Сион» и выступал в качестве неофициального гида, рассказывая о некрополе изредка появляющимся там группам.

Показав посетителям могилу, Стоун вернулся к работе. Его лицо горело. И горело оно не столько от удара, сколько от смущения. Он повел себя как последний дурак. И сделал это в присутствии Адельфии! Стоун все еще ощущал тяжесть ножа в ладони. «Какая глупость!»

Затем он решил проехаться к Милтону на метро. Стоуну не терпелось узнать, удалось ли другу определить владельца машины по номеру. Кроме того, он хотел убедиться, что с Милтоном все в порядке. Люди, с которыми они имели дело, могли без всяких проблем идентифицировать его по отпечаткам пальцев.

Шагая к станции подземки, Стоун услыхал за спиной сигнал клаксона. Обернувшись, он увидел агента Форда. Тот остановил свой «краун-вик» у тротуара и опустил стекло.

– Вас подвезти? – поинтересовался Алекс и тут же изменился в лице: – Что, черт побери, с вами случилось?!

– Я упал.

– Вы в порядке?

– Мое эго пострадало гораздо сильнее, чем лицо, – сказал Стоун, забираясь в машину.

Алекс нажал на газ.

Выждав, как ему показалось, достаточно приличное время, Стоун сказал:

– Я думал о нашем вчерашнем разговоре. Как продвигается расследование?

– Продвигается настолько хорошо, что меня вышибли в группу охраны.

– Агент Форд…

– Знаете, Оливер, после всех этих лет вы вполне можете обращаться ко мне по имени.

– Надеюсь, Алекс, что не мой совет доставил вам неприятности?

– Я уже большой мальчик. А вы оказались правы. Но я не принял во внимание все факты, и теперь за это расплачиваюсь.

– Какие факты?

– Боюсь, что я не вправе этого говорить. Скажите лучше, куда вы направляетесь?

– На встречу с друзьями.

– Надеюсь, что они важные шишки. Чем больше в друзьях шишек, тем лучше.

– Боюсь, что среди моих друзей таковых нет.

– Так же как и у меня. Но оказалось, что мой партнер, или, скорее, партнерша – термин «партнер» я использую тут с большой натяжкой, – имеет именно таких друзей. В частности, не далее как сегодня утром она сообщила мне, что ее крестным отцом является Картер Грей.

– Как зовут вашу партнершу? – поднял на него глаза Стоун.

– Джеки Симпсон.

– Дочь Роджера Симпсона? – напрягшись всем телом, спросил Стоун.

– Как вы догадались?