Дитя ярости - Клэр Легран

Блестящие черные волосы красивыми волнами спускались по щекам. Узкий блестящий кожаный плащ с высоко приподнятыми квадратными плечами и рядом медных пуговиц на груди доходил почти до самого пола. Лицо его было очень бледным, с четко очерченными скулами, и чувственными губами. А его глаза… они показались ей еще чернее, чем у лорда Морбрея.

Она узнала бы его везде. Его памятники стояли на каждом углу в Орлине. Огромные портреты с изображением этого надменного человека с лицом неземной красоты висели повсюду во дворце лорда Аркелиона.

Сам Император Бессмертной Империи.

И хотя она знала, что он жил за полмира от нее, в Селдарии, каким-то непостижимым образом он сейчас смотрел прямо на нее.

Любимой комнатой Риэль в замке Бейнгард, если не считать комнат Людивин и Одрика, был личный кабинет королевы Женевьевы.

В распоряжении королевы было много комнат, отведенных для приема гостей, но кабинет – это было ее личное пространство, предназначенное только для нее самой и ее семьи.

– Нам и вправду необходимо это делать? – пробормотала Эвилин, стоя прямо у двери кабинета королевы, в то время как Риэль выглядывала из-за угла коридора, чтобы убедиться, что никто не идет. Все было тихо, ночью в замке даже воздух казался спящим. Свет тонкого полумесяца пробивался сквозь цветные стекла оконных витражей, тянувшихся вдоль коридора. Такие стекла часто украшали дома северян, чтобы радовать их долгими темными зимними месяцами. В Бельбрионе, родовом замке Дома Совилье, было так много цветного стекла, что, по слухам, в солнечном свете он сверкал, как королевская корона, инкрустированная драгоценными камнями.

Убедившись, что все спокойно, Риэль подошла к двери кабинета.

– Завтра меня ожидает еще одно смертельно опасное испытание, Эвилин. – Она открыто посмотрела в суровое, честное лицо охранницы. – Так неужели ты действительно хочешь лишить меня нескольких минут покоя, зная, что ждет меня утром?

Эвилин вздохнула.

– Ну, если только речь идет всего о нескольких минутах, миледи.

– Ты слишком переживаешь из-за такого пустяка, Эвилин.

– Так и есть, миледи.

Риэль протянула руку, одарив Эвелин ослепительной улыбкой.

– Ключ?

Охранница вытащила небольшой медный ключ из кармана и вложила его в руку Риэль.

– Меня могут уволить за это, миледи. Или того хуже.

– Когда я стану Солнечной Королевой, – сказала Риэль, – ты будешь командиром моей личной гвардии, моим ближайшим советником и самым почитаемым воином в Селдарии. Это стоит того, чтобы сделать вид, что ты ничего не заметила, правда?

У Эвилин вспыхнули щеки, она уставилась в стену напротив.

– Если вы настаиваете, миледи.

Риэль без колебаний вставила ключ в замок.

– Это не займет и десяти минут.

Оказавшись внутри кабинета, Риэль медленно прошла до середины комнаты, присела на стоящую там скамеечку для ног, медленно вдохнула, выдохнула… Здесь, в тишине этой комнаты, все волнение из-за завтрашних испытаний, которое она так долго сдерживала, стараясь не признаваться в нем даже себе, вдруг выплеснулось наружу, и сердце ее затрепетало в груди, подобно птичке, пытающейся вырваться из клетки.

Она прочитала все книги, которые должна была прочитать, произнесла все молитвы, которые знала, выслушала наставления Великого Магистра Розье под бдительным присмотром Архонта. Людивин пригласила лучших портных города, чтобы создать еще один великолепный костюм для этого случая. Всю неделю в столицу со всех концов Селдарии прибывали гости, готовясь к этому важному событию.

Возможно, в этом и была причина, думала Риэль. Именно то, что простые люди будут наблюдать за испытанием, так волновало ее, – если верить Одрику, их будет намного больше, чем присутствовало на испытании стихией воды. Когда она смотрела из окон Бейнгарда вниз на город, то видела повсюду знамена Солнечной Королевы, сверкающие золотом на дверях и в окнах городских домов. Знамена были даже в храмах – они украшали библиотеки, сады, двери покоев послушников. На развевающихся полотнищах светилась корона в окружении солнечных лучей.

После своего второго испытания Риэль, наконец-то по-настоящему осознала – скорее, почувствовала, – что начинается что-то действительно серьезное.

Она попыталась дышать спокойнее, ей надо было отделить свои истинные чувства от возбужденных волнением эмоций и спрятать последние поглубже, чтобы они не мешали ей действовать хладнокровно. Девушка подняла голову и посмотрела на то, что послужило истинной причиной ее прихода сюда.

Королева Женевьева питала слабость к различным животным, особенно к божественным существам эпохи ангелов, которые давно вымерли. Выйдя замуж за короля Бастьена, она приказала расписать потолок своей гостиной изображением экзотического зверинца. Здесь были покрытые мехом ледяные драконы из Борсвалла, огненные птицы из Кирвайи, гигантские белые олени из Мазабата, свирепые кракены северных морей, единороги из древних ангельских земель на востоке, метаморфы из Аставара, способные принимать любой облик.

Но больше всех из этих божественных тварей Риэль нравились шавали[1] – гигантские крылатые лошади, которые, как рассказывалось в детских сказках, когда-то обитали в горах Селдарии и могли летать даже быстрее драконов. Они охотились, подобно горным кошкам, и, поймав добычу, могли потом обходиться без пищи в течение нескольких недель.

Риэль улыбнулась, вспомнив об этих сказаниях. В ее памяти сразу же возник голос, который их читал, голос ее матери, – это было одним из немногих ярких воспоминаний о ней. Закрыв глаза, она могла услышать голос Мариз Дарденн – низкий, бархатный голос, самим Богом созданный для таких историй.

Так как-то сказал ей отец, когда они сидели у камина – Риэль уютно устроилась в объятиях матери, державшей на коленях книгу со сказками о божественных созданиях.

Риэль резко втянула в себя воздух, когда в ее памяти всплыла эта картина. Удивительно, ведь раньше она об этом не вспоминала, но сейчас вдруг увидела все так ясно, словно это было только вчера.

«Можешь меня не благодарить, – послышался голос Кориена, он показался Риэль добрее, чем когда-либо раньше. – Я подумал, что это тебя хоть немного утешит».