Стальные зубы субмарины - Сергей Зверев

Средиземное море. Нейтральные воды недалеко от границы Израиля

«Нет уж! Так просто я вам не дамся! Не для того я всю жизнь в спецслужбах корячился, чтобы меня, как барана на рынке, обменивали! – Шимон Зетлер незаметно отполз в тень, воспользовавшись замешательством арабов при виде атакующего лодку буксира. – Шимон еще вам покажет, дайте только выбраться отсюда! Я вам устрою!» Профессионально ослабив конец, стягивающий его руки за спиной, он вскоре выдернул кисть из плохо затянутой вязки. «Дилетанты! – прошипел он не без радости, – связать не могут как следует!» Заметил приоткрытую дверь и по-пластунски за ней скрылся. Это был гальюн. Встав на колени, он торопливо задвинул защелку и со вздохом облегчения опустился на пол. Дышалось тяжело, раньше он такого за собой не замечал. Примостившись спиной к унитазу, Зетлер припал глазом к пулевому отверстию в дверях. Это был хороший наблюдательный пункт. Гальюн находился в глубине палубной надстройки, в переходе, соединявшем оба борта, рядом со входом на нижнюю палубу. Отсюда оперативнику были видны спины, по крайней мере, двоих боевиков, которые были поглощены перестрелкой. Это его вполне устраивало. Оглядев свое убежище, контрразведчик защелкал языком. Сквозь продырявленную дверь пробивались тусклые лучи света, делая все предметы серыми и нереальными. «Жаль, что здесь никого не убили, – подумал он, нисколько не смутившись такой мысли. – Хоть бы оружие осталось! Мне бы оно было ой как кстати!» Но вооружиться можно было лишь туалетной бумагой или крышкой от унитаза, а этими предметами ему воевать еще не приходилось. Снова припав к импровизированному «глазку», он стал пристально обшаривать палубу в поисках валяющегося автомата или, на худой конец, пистолета. Но, кроме нескольких трупов, которых уже успели разоружить сами террористы, ничего другого в пределах досягаемости не было. Шимон сплюнул с досады. Придется выползать из полюбившегося уже ему за свой покой гальюна и тащить свою задницу вниз, в кубрик. Там наверняка найдется какой-нибудь завалящий автомат. Он подобрался, протянул руку к защелке. «А если там ничего нет? – мелькнула мысль. – Просто так будешь рисковать? Ведь они тебя обязательно заметят, стоит только высунуть нос отсюда. И достанут прежде, чем успеешь до каюты добежать».

Террористы были действительно заняты. Поначалу, сразу после столкновения, казавшийся пустым и безжизненным буксир вдруг оказал нешуточное сопротивление. Вместо того чтобы просто уйти под воду, как этого хотелось арабам, лишенный огней катер вдруг зашевелился тенями, да еще и огрызнулся огнем, сразу легко ранив одного из исламистов. Это было для свирепых боевиков уже слишком. Всю свою оставшуюся ненависть, а ее было еще много, они вложили в пули, посылаемые в невидимого врага. Невидимого, потому что слабого раскачивающегося желтого фонарика, который делал их самих отличной мишенью, никак не хватало, чтобы хорошенько подсветить противника и тщательно в него прицелиться. Только это врагов и спасало, а самих боевиков – бесило. Арабы, не жалея сил, начали наобум поливать темный силуэт огнем. Хоть одна пуля да попадет.

Маленький буксир стал для попавших в передрягу убийц и насильников смыслом существования. Кто знает, что бы они делали сейчас, не появись сплотившего их противника. Оставшись без путей к отходу, вооруженные и отчаявшиеся, они могли запросто вцепиться друг другу в глотки. А так им было чем заняться.

Внезапно огонь с буксира резко усилился, засевшие там стрелки решительно палили во все, что двигалось в бледно-желтом пятне. И били не просто так, а прицельно, вынуждая боевиков укрываться за фальшбортом, углами надстроек, человеческими телами, до сих пор в изобилии находившимися на палубе. «Скоты! – про себя кричал на нежданных гостей Хаким, стараясь заткнуть то и дело полыхающие на буксире вспышки. – Откуда вы взялись? И вообще, кто вы такие? Израильский спецназ? На таких корытах он не появляется. Мирные рыбаки, случайно оказавшиеся поблизости? Ничего себе, "мирные"! Пуля с воем чиркнула над его макушкой, выдрав клочок прически вместе с кожей. Боли не было. Только волосы сразу намокли. Теплые струйки скользнули по виску, щеке, затекли за шиворот. Ассади с остервенением посмотрел на окровавленную ладонь, которой он провел по шее, думая, что стирает пот, и во все легкие заорал:

– Кем бы вы ни были, вам всем хана! Я вырву ваши глотки, я буду топтать ваши мозги, слышите?! Вы пожалеете, что родились на свет! А потом я найду ваши семьи и отрежу головы вашим матерям, женам и сестрам! Выпущу кишки всему вашему поганому потомству!

Не опасаясь вражеских выстрелов, он враз выпустил целую автоматную обойму, прерывисто дергая за спусковой крючок, чтобы не давать автомату сильно распрыгиваться и сохранять кучность.

– Братья! – призвал он. – Аллах с нами! Бейте этих неверных, они скоро потонут! Не давайте им высунуться!

Глядя на своего командира, который смело всаживал патрон за патроном в неприятеля, боевики приободрились, и дело пошло намного лучше. Залпом обрушившись на буксир, они заставили его защитников укрыться, как совсем недавно поступали сами. Буксир стал похож на здоровенный бенгальский огонь – искры так и сыпались при попадании в железо обшивки. Теперь нужно было развить успех. Хаким вспомнил про израильский пулемет. Это был бы самый лучший подарок после «мухи» или «базуки», о которых, к сожалению, можно было только мечтать. А вот пулемет был и оставался на мостике.

Ассади решил рискнуть. Крикнув парням, чтобы не ослабляли натиска, он бросился к надстройкам, виляя из стороны в сторону, чтобы не попасть под случайный выстрел.

Зетлер похолодел. Ассади приближался к его укрытию. Неужели заметил? Встав во весь рост, он прижался спиной к переборке, чтобы тот, кто распахнет дверь, не сразу его увидел, а он сам имел возможность дотянуться до боевика. Надежды было мало, но просто так сдаваться он был не намерен. Затаив дыхание, он слушал приближающиеся шаги. Вот! Уже близко! Сейчас! Но топот к гальюну так и не приблизился, стих где-то в другой стороне.

Стараясь не издавать ни звука, Зетлер снова опустился на одно колено и выглянул наружу. Запах пороховых газов и человеческой крови сильнее защекотал его ноздри. Опасного араба нигде не было видно, а один из боевиков переместился еще ближе, спрятавшись за пожарным ящиком метрах в трех от того места, где сидел оперативник. Тот в отчаянии выругался, шевеля одними губами и не издавая ни звука. Теперь о том, чтобы покинуть гальюн, не могло быть и речи. Ведь неизвестно, куда делся предводитель этих боевиков, а нарваться на него безоружным было смерти подобно. По правде говоря, и с автоматом в руках Шимону доставило бы мало удовольствия встретиться с ним с глазу на глаз, уж очень много он про него знал раньше, а теперь и воочию убедился в его звериной ловкости и жестокости. Испытывать судьбу контрразведчик не собирался. Но и помирать тоже не хотелось. Жадными глазами он впился в автомат в руках ближайшего к нему араба.

Бесшумно возникшая непонятно откуда тень заставила Зетлера превратиться в каменное изваяние. Холодный пот пробил его с ног до головы, несмотря на то, что он был совсем не робкого десятка и побывал во многих переделках. Раньше оперативник был уверен в своем чутье и слухе и никак не ожидал, что кто-то может подкрасться незамеченным. Тень скользнула вперед, блеснув металлом, зажатым в руке, и закрыла собою боевика, который прятался за ящиком. И тут же остановилась, уже держа в руках автомат. Зетлер завороженно разглядывал громадного человека с голым торсом в мокрых штанах цвета хаки, который присел рядом с уже мертвым боевиком и методично изымал у него боезапас. Шимон оторопел. Если этот монстр так непринужденно расправляется с арабами, то он должен быть на его стороне. Вот это удача! Но откуда он взялся, этот профи?