Книга Пыли. Тайное содружество - Филип Пулман

– Ты как? – спросил Брабандт.

– Все хорошо. Просто хочу посмотреть – может, что-то выясню.

Ее пальцы уже крутили колесики алетиометра. Напрягая глаза, она пыталась различить символы на шкале сквозь мерцающую мглу. Но ничего не получалось: света было недостаточно. Наконец, Лира подняла голову и уставилась за окно, на бешеную пляску бродячих огней. Она словно разрывалась надвое: то, что она хотела сделать, потребует помощи тайного содружества, о котором говорил Брабандт. При этом сама она не уставала повторять себе, что все это вздор, суеверия, не более чем глупые фантазии.

Дирижабль у них над головами начал разворот, пронзая лучом прожектора и завесу дождя, и тьму, повисшую над болотами.

Минута-другая, и луч повернется к ним. «Португальская дева» окажется как ладони, и тогда их уже ничто не спасет.

«Пан, Пан, Пан, – подумала Лира. – Маленький паршивец! Предатель! Как же ты мне сейчас нужен!»

Она попыталась представить, как сгоняет все бродячие огни в одну кучу, точно стадо овец. Но это было так трудно! Ей и правда не хватало воображения, тут Пан не ошибся. Как же это сделать? Лира попыталась вообразить, что она – светляк-пастух, а Пан (которого с ней не было) – светляк-овчарка: носится кругами по болоту, то припадая брюхом к самой воде, то вскакивая вновь, коротко и повелительно взлаивает, отдавая приказы, и мчится туда, куда она направит его мыслью.

Как же это все глупо, подумала она, как по-детски. Это просто метан, болотный газ. Обычное природное явление без всякого тайного смысла. Картинка перед глазами задрожала и начала таять.

Лира громко всхлипнула.

– Что ты там делаешь, девочка? – спросил Брабандт.

Лира не ответила. Она лишь стиснула зубы и против воли опять призвала Пана. И на сей раз он явился в обличье адского пса – с горящими глазами, с капающей из пасти слюной. Болотные огни в ужасе побежали от него и, сбившись в кучку, закружились на месте, – а холодный луч прожектора между тем подползал все ближе, и стук дождя, барабанившего по гигантскому корпусу дирижабля, уже заглушал и рев двигателя, и шум ветра.

Лира почувствовала, как внутри нее вздымается нечто огромное, как прилив, – волна за волной, нарастая, отступая, поднимаясь вновь, с каждым разом все выше. И это была ярость. Это была страсть. Это было что-то глубокое, нутряное, почти животное.

– Что они делают? Господи боже… ты только посмотри!.. – ахнул Брабандт.

Болотные огни кружились все быстрее, громоздясь друг на друга, сталкиваясь и сливаясь в сплошной хоровод на воде – прямо перед лучом прожектора. А затем раздался вопль, и что-то вынырнуло из-под воды… не бродячий огонь, не призрачный светляк, а птица, большая белая птица вроде цапли или аиста. Зеленые огоньки заметались вокруг, подталкивая ее к лучу, и птица, в ужасе захлопав крыльями, поднялась в воздух. Светляки клубились вокруг нее, точно шершни, толкая тяжелое, неповоротливое тело все выше и даже как будто покусывая ее ноги. Перепуганная птица снова взмахнула крыльями и рванулась вверх, не замечая нависшего над водой дирижабля.

– Ну, теперь держись, девонька! – севшим от волнения голосом просипел Брабандт.

Луч прожектора был уже совсем рядом с лодкой.

А в следующий миг левый двигатель дирижабля взорвался облаком огня, крови и белых перьев. Дирижабль накренился, нырнул и начал заваливаться влево; правый двигатель завизжал, набирая обороты, но одного его было недостаточно. Воздушный корабль, висевший над болотом, точно гигантский летучий червь, поплыл по воле ветра и силы притяжения. Хвост задрался кверху, и выровняться на одном двигателе пилот уже не мог: дирижабль неумолимо снижался, приближаясь к поверхности болота – и к «Португальской деве». На миг Лире почудилось, что сейчас он уляжется на лодку, как на кровать. Ветер доносил обрывки звуков – крики, вопли, скрежет. В свете болотных огней и пламени, охватившего дирижабль, Лира и Брабандт с ужасом различили фигурку, выбросившуюся из кабины наружу, а следом за ней – еще две. Люди полетели вниз, во тьму. А еще через пару секунд искореженный корпус дирижабля рухнул в воду всего в пятидесяти ярдах от «Девы», в облаке искр, пара и дыма. Уже не десятки, а сотни, тысячи болотных огней сомкнули вокруг него кольцо и начали торжествующе отплясывать. Щеки Лиры опалило жаром, а Брабандт опустил козырек зюйдвестки, заслоняя лицо. Смотреть на все это было ужасно, но не смотреть тоже было нельзя. Сквозь языки пламени проступил черный каркас дирижабля. Еще несколько мгновений, и он задрожал и осыпался, взметнув напоследок целый фонтан искр и дыма.

– После такого никто не выживет, – сказал Брабандт. – Должно быть, все уже мертвы.

– Ужас!

– Да уж.

Он тронул рычаг, и лодка, выйдя на середину протока, начала потихоньку набирать скорость.

– Эта цапля… – дрожащим голосом проговорила Лира. – Болотные огни ее спугнули. И заставили налететь на двигатель. Они знали, что делают.

«И я тоже знала, что делаю, – подумала она. – Это сделала я».

– Цапля, говоришь? Ну, может, и цапля. Я-то подумал, это летучий боггарт. Кое-кто из них летать умеет – и эдак, знаешь, шуршат и стрекочут на лету. Да вот шума там было столько, что мы за ним бы и не услышали. Так что это кто-то из них был, летучий эльф или болотник. И вызвали его сюда из тайного содружества, о котором я тебе все толкую. А глянь-ка на бродячие огни!

Болотные светляки толпой собрались вокруг догорающих обломков, мечась над ними, вспыхивая и танцуя.

– Что они делают?

– Высматривают, не выжил ли кто. Если найдут, утянут под воду и прикончат. Как там картошка, не готова еще?

– Ой… да…

– Ну так чего мы ждем? Остынет ведь! А знаешь чего? Там в шкафчике есть банка говядины. Наруби-ка ее с картошкой да поджарь. А то уже жрать охота.

Лире стало нехорошо. Она не могла не думать о погибших людях с дирижабля – сгоревших, утонувших или еще что похуже, – и о прекрасной белой птице, которую так безжалостно загнали в мясорубку двигателя. Ей казалось, что она не сможет проглотить ни кусочка. Но пока мясо с картошкой жарилось, она решила, что все-таки поест – не пропадать же добру, да и пахло вкусно. И вскоре она принесла в рубку две полные тарелки. Брабандт подцепил кусок жаркого вилкой и бросил за борт.

– Это им, болотным огонькам, – сказал он.

Лира последовала его примеру, а потом они вместе поужинали, прикрывая тарелки от дождя.

В тот же самый вечер Дик Орчард вошел в общий бар «Форели». Он знал немало оксфордских пабов, но, как и у любого завсегдатая, у него были фавориты. «Форель» находилась слишком далеко от его обычных маршрутов, чтобы часто заглядывать сюда.

Но пиво тут было хорошее.

Дик взял пинту и с некоторой опаской огляделся по сторонам. Среди публики на первый взгляд никого из ученой братии не наблюдалось: у камина несколько пожилых джентльменов играли в карты; еще двое – судя по виду, рабочие с фермы, – солидно и неторопливо препирались по поводу ограды для пастбища; две парочки помоложе заказывали еду у стойки. Обычный тихий вечер в пабе на реке, только и всего.