Колдовской сезон - Айла Дейд

опаздываешь к своим партнерам по охоте, Тираэль! Хватит с меня!»

Ну что я должен был сказать? Меня это не волновало.

Внимательно осматривая коридоры, я освещал каждую стену и время от времени проверял текстуру напольной плитки, если мне казалось, что я замечаю что-то привлекающее внимание. Но ничто не указывало на паранормальные вибрации. Дойдя до двери в туалет, который раньше являлся покоями Вейра, я остановился. Закрыл глаза и положил одну руку на прохладную деревянную поверхность. Глубоко вздохнув, я сосредоточился на высшей сущности внутри меня.

Во мне что-то отозвалось, как будто я погладил животное по носу мягким перышком. Импульсы пронзали мои нервы. Здесь в воздухе витала магия. Совершено точно.

Дверь скрипнула, когда я открыл ее. Я вошел и огляделся. Туалет, душ, раковина, крошечное окошко. Пахло едким моющим средством. Я осмотрел плитки, надеясь нащупать источник магии в каменных стенах за ними. Кончики моих пальцев покалывало. Я почувствовал, как тонкая потрескивающая пленка притягивает мою руку, словно магнит. Но простой контакт не принес никакого результата.

«Ub es tú?»

Я пробормотал заклинание для слежки, которое приказывало моим нервам искать другую нервную систему.

Такое заклинание было непростым – и с трудом срабатывало. Мне нужна подсказка, за которую могли бы уцепиться мои нервы. Сегодня я подключил их к магии, которая роилась в стенах.

«Ub es tús domino?» – Где твой хозяин?

Между мной и плиткой возникло давление. Она набухла, прижалась ко мне, словно воздушный шар, и пыталась оттолкнуть меня, но я устоял. Внезапно по плитке пошла длинная трещина. Отдельные куски сломались. Некоторые из них рухнули на пол, а за ними в каменной стене зияла дыра размером с кулак. Видно было… ничего. И магию тоже уже было не пощупать. Она словно испарилась. Я отдернул руку и выругался.

– Бернетт, – прорычал голос позади меня. В мгновение ока я обернулся и увидел изуродованное лицо темного, которое скорее напоминало голый череп. Ее глаза были угольно-черными, а зубы заострены, словно кинжалы. Рваная кожа покрывала кости черепа. – Какая честь.

– О, какая приятная компания в столь поздний час, – ответил я, усмехнувшись. При этом в моем ухе раздался хлесткий голос Бабы Гринблад, когда она подвергала нас, шестилетних детей, своему безжалостному обучению. Любое проявление слабости являлось оружием темных и сулило нам гибель. – Жаль, что я вышибу мозги из твоего черепа всего за несколько секунд.

Темная рассмеялась. Это звучало как скрежет по шероховатому камню.

– Я слышала о твоей самоуверенности, но мне кажется, у тебя в голове нет ничего, кроме абсолютной пустоты. – Она скривила губы. – Досадно, ведь ты действительно красив. Я должна сохранить твою голову после того, как убью тебя, что ты думаешь по этому поводу? – Она играла со своими заплетенными косами и хихикала. – Я могла бы использовать ее в качестве настольной лампы, если бы схватила, например, твой красивый камень и воткнула его тебе в череп.

Пока она говорила, я проник в ее разум. Я нащупал ее клетки – проклятые богами, серые и бугристые – и продвинулся дальше, к важным нервным проводам, ведущим в мозг темной. Но она только рассмеялась и быстрым движением отмахнулась от меня. Психокинетик, подумал я. Она контролировала каждый уголок своего разума и могла с легкостью отразить вторжение, подобное моему.

Мне пришлось отступить и попробовать свои силы в нервной системе ее сердца. Но я тут же почувствовал ее сопротивление. Темные глаза моей противницы были широко раскрыты, а едва заметные губы гротескно искривлены, пока она копалась в моем сознании. Я сжал зубы и издал сдавленный крик боли. Казалось, будто мозг в моей голове раскачивался взад и вперед, и каждое движение было адской мукой, которая лишала меня зрения и рассудка. Тем не менее я заставил свой разум не терять контроль. Изо всех сил я отодвинул боль в сторону и нащупал молекулы воды. Подключение к моей стихии было более легким и не таким энергозатратным процессом, как пробуждение умственных способностей. Единственная вода, которую я мог почувствовать, текла по трубам, но моя стихия сопротивлялась. В воздухе витало что-то, чего она боялась.

Звуковые волны в моем мозгу усиливались. Я изогнулся, прижал ладони к вискам и стиснул зубы. Поле зрения передо мной размылось, и в следующую секунду я уже оказался не в коридоре квакерского дома, а в сырой холодной темной камере. Лишь слабый лучик солнечного света пробивался сквозь крошечный решетчатый квадрат в скале стены. Я посмотрел вниз на худенького мальчика. Он лежал в углу голый, за исключением своих грязных трусов. Его тело было залито кровью. Он скрестил руки на груди и вздрогнул, когда напротив него открылась деревянная дверь, обитая железом. Перед ним на корточки присела стройная женщина со светлыми волосами, склонив голову и улыбаясь.

– Привет, мой милый.

Мальчик пнул в ее сторону босой ногой, но не смог дотянуться. Зазвенели черно-синие цепи, опоясывающие его шею, запястья, а также лодыжки.

– Ну, ну. – Она протянула палец и вонзила его в глубокую, все еще кровоточащую рану на теле. Мальчик взвыл от боли. В следующий момент она засунула палец в рот, закрыла глаза и блаженно вздохнула. – Так хорошо.

Искаженный яростью звук сорвался с губ мальчика. Снова и снова он запрокидывал голову, фокусируясь на женщине, желая пробудить свою силу, но тщетно. Он был беззащитен перед ней.

Женщина одарила его ангельской улыбкой.

– Завтра мы продолжим, мой дорогой. Я понимаю, что ты злишься, но когда-нибудь ты поймешь. – Ее лицо приблизилось к лицу мальчика. Он не отпрянул, но в его глазах я распознал страх. – Ты создаешь фундамент новой эры, – прошептала она ему на ухо. – Ты прославишься своим героическим поступком, совершившим революцию в деле богов, Тираэль.

Это было слишком. Я больше ничего не хотел видеть. Я не хотел, чтобы мне напоминали еще о чем-то. Я боролся с образами изо всех сил, бормоча контрзаклинания, которые не мог слышать, потому что застрял в тюрьме своего прошлого. Но внезапно зрелище перед моими глазами затуманилось, пошло трещинами, как от сигнала с помехами. Изображение разделилось с настоящим, с застывшими чертами темной, которая все еще смотрела на меня с гротескным выражением лица. Когда она поняла, что я собираюсь прорваться сквозь ее атаку, то усилила давление. Но я сопротивлялся, увеличивая темп контрзаклинаний.

Я был чертовски близок к тому, чтобы выбросить ее из головы, когда воображаемый поводок, которым она цеплялась за мой разум, резко оборвался. Темная оказалась сбитой с ног, ее с силой швырнуло о стену. Я все еще боролся с головокружением, сдерживая тошноту, подступившую