Только для мертвых - Владимир Васильевич Гриньков

Их задача теперь упрощается.

– Вы, наверное, живете один, – подсказал Стас.

– Да.

«Ну еще бы. При такой работе решиться иметь семью может только сумасшедший».

– Снимаете дом? Или квартиру?

– Дом. Здесь, в пригороде Портсмута.

– Так мы поживем пока у вас.

– Как долго? – осведомился с мрачным видом Бэлл.

– Два, максимум три дня – пока не получим обратно все деньги.

– Каким образом вы их предполагаете получить?

– Об этом я сообщу вам завтра утром. А пока – никаких операций с деньгами. Время терпит? До завтрашнего утра деньги не исчезнут?

– Нет, – буркнул Бэлл.

– Верю, – ободряюще улыбнулся ему Стас. – Тем более что мы все время будем рядом с вами, и если деньги все-таки исчезнут – вы понимаете…

– Да, я понимаю вас, – поспешно кивнул Бэлл.

Он уже окончательно сломался. Стас привычным жестом извлек из кармана наручники. Бэлл смотрел на них с ужасом, и у него опять начала дрожать нижняя губа, но теперь он уже не пытался ее придерживать.

– Прошу извинить, – сказал Стас. – Так надо.

Он соединил руки Бэлла и Богдана. Богдану сказал по-русски:

– Аккуратнее его веди, не свети слишком браслетами.

Из кабинета Бэлла Стас вышел первым и остановился у стола единственной сотрудницы, закрывая собой выходящих следом за ним Бэлла и Богдана. Стоял и любезно улыбался. И женщина ответила ему выжидательной улыбкой. Наверное, ожидала, что Стас ей что-нибудь скажет. А за спиной Стаса уже хлопнула дверь, сотрудница, продолжая улыбаться, чуть сместилась, чтобы увидеть, что там такое происходит, но ничего не рассмотрела – Стас быстрым движением взял с ее стола иллюстрированный журнал и держал его на весу, будто рассматривая, и этот журнал помешал женщине. Так ничего и не увидев, она перевела взгляд на Стаса. Он снова улыбнулся и спросил по-английски:

– Можно, я возьму на память этот журнал?

Женщина кивнула – немного растерянно. Стас неторопливо развернулся и вышел из офиса. Сотрудница так ничего и не заметила.

Богдан и Бэлл уже шли по коридору, прижимаясь друг к другу плечами. Наручники были почти не видны. Они спустились на лифте вниз, вышли к автостоянке.

– Ключи, – сказал Стас.

– Я не понял, – обернулся к нему Бэлл.

– Ключи от машины.

– Ах, это.

Бэлл потянулся к карману, но Стас его опередил – извлек связку ключей быстрым, ловким движением.

Богдан и Бэлл разместились на заднем сиденье, Стас сел за руль.

– Вас действительно дома никто не ждет? – уточнил он, заводя двигатель и одновременно наблюдая за Бэллом в зеркале заднего обзора.

– Никто, – буркнул Бэлл.

– Это хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы вас лицезрели в таком виде.

Дом, снимаемый Бэллом, был невелик и старомоден. Стас, остановив машину, огляделся по сторонам. Никого не было видно, только далеко впереди переходила дорогу пожилая женщина. Стас вышел из машины первым, проворно открыл входную дверь дома. Пропустил Богдана с Бэллом и опять оглянулся. Никого. Вошел в дом, запер дверь. Его спутники стояли посреди гостиной, ожидая дальнейших указаний. Стас подошел к Бэллу сзади и ударил его в основание шеи резким и сильным движением. Бэлл обмяк и беззвучно опустился на пол. Изумленный Богдан невольно пригнулся, чтобы не вывихнуть руку.

– Все, – объявил Стас. – Шутки кончились. Теперь начинается работа.

Глава 55

Бэлл, очнувшись, обнаружил, что он сидит на стуле, связанный по рукам и ногам, а рот его заклеен липкой лентой. В комнате был еще Богдан, он сидел вполоборота к Бэллу и смотрел телевизор, задумчиво жуя соленые орешки и запивая их пивом. Бэлл замычал и задергался, Богдан обернулся к нему и сказал равнодушно:

– A-а, оклемался. Сиди спокойно, не вякай.

Не все слова были понятны Бэллу, но общий смысл он уловил и затих. У него сильно болела шея, сзади, у самого основания, и он не мог понять, что с ним произошло, – почему-то не вспоминалось. Помнил, как они ехали в машине, помнил, как вошли в дом, а дальше – провал.

Вечером появился Стас. Он выглядел озабоченным. Бросил Богдану:

– Ложись поспи. Ночь тебе придется подежурить.

Богдан ушел в другую комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Стас освободил Бэлла от липкой ленты, сел в кресло напротив.

– Как ты себя чувствуешь?

– Что происходит? – нервно спросил Бэлл.

– Ничего особенного. Веди себя разумно, и с тобой ничего страшного не случится.

Стас побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Я дам тебе номер счета, на который ты должен перечислить деньги. Завтра ты это сделаешь, к вечеру я получу подтверждение о перечислении денег на счет и отпущу тебя.

– Я должен выехать в офис.

– Зачем? – приподнял бровь Стас.

– Чтобы отдать необходимые распоряжения.

– Распоряжаться будешь по телефону, – сказал не терпящим возражений тоном Стас. – Прямо отсюда.

– Но…

– Никаких «но»! Я не собираюсь ждать, пока ты выкинешь какой-нибудь фортель. Верни деньги – и тогда иди на все четыре стороны.

Бэлл съежился и затих. Стас снова залепил ему лентой рот и вышел в соседнюю комнату, где сидел Богдан.

– Я говорил по телефону с твоим шефом. Завтра он будет здесь.

– Что-то случилось? – спросил Богдан, проглотив орешек.

– Не имею понятия.

Стас отвернулся от окна и взглянул на собеседника:

– У тебя ведь был с ним разговор? Там, в Москве?

– О чем? – не понял Богдан.

– Он говорил тебе о том, что собирается лететь в Англию вслед за нами?

– Нет.

Стас подошел к Богдану и теперь смотрел ему прямо в глаза. Богдану показалось, что этот взгляд уже проник в его сердце и охватил его леденящим страхом, но отвести глаза он почему-то не смел.

– Я знаю, что он тебя специально ко мне приставил, – спокойно сказал Стас. – И ничего против этого не имею. Но когда играешь только за одну команду, всегда есть риск проиграть.

Богдан ничего из сказанного не понял, но намек в словах Стаса уловил и решил быть поосторожнее.

– Я ни за какую команду не играю, – на всякий случай сказал он.

– Ты сам за себя, – понимающе кивнул Стас. – Вольный стрелок.

Издевки в его словах Богдан даже не заметил и потому согласно кивнул. Но он все еще ничего не понял и в конце концов решился спросить:

– А что такого? Ну едет он, и пусть себе едет.

– И пусть едет, – согласился Стас и снова отвернулся к окну. – Просто мне непонятно, что за спешка такая. С чего бы это?