Когда мы надеемся - Энн Петцольд

Мэл удивленно вскинула брови, растерянно моргнула, открыла рот, но ничего не сказала. От волнения сердце в груди бешено заколотилось.

– Я с трудом заставляю себя высиживать лекции, мне не нравится материал, который мы проходим. Преподаватели такие скучные, что я не могу слушать их дольше получаса, потому что засыпаю. Я ненавижу ходить на пары, но хожу – и все ради того, чтобы однажды найти высокооплачиваемую работу! Я бы предпочла заниматься чем-нибудь другим, чем-нибудь более творческим или, по крайней мере, не таким скучным!

Слова хлынули из меня потоком. Я попыталась взять себя в руки, но плотину прорвало, еще когда я только открыла рот, и поток было не остановить.

Мэл молча смотрела на меня, паника набирала обороты. Через несколько секунд старшая сестра нахмурилась и поинтересовалась:

– Тогда почему ты не бросишь?

У меня отвалилась челюсть. Как… Что? Мне показалось или она и правда это спросила?

– Я… потому что… – все причины, которыми я когда-либо прикрывалась, вылетели у меня из головы. – Ты столько денег вложила в мою учебу… К тому же после выпуска я найду работу и наконец-то смогу тебе помогать…

Замешательство на лице Мэл сменилось чем-то похожим на понимание:

– Элла… Неужели ты выбрала эту специальность только потому, что считала, что находишься передо мной в долгу?

– Ну, не то чтобы в долгу… – тихо начала я, уставившись в пол. Какая же я лгунья… Я, конечно, не думала, что Мэл ждет, пока я ей отплачу, но… Мне тоже хотелось внести свой вклад в бюджет и тем самым продемонстрировать, что Мэл не зря обеспечивала меня на протяжении последних нескольких лет. Это же логично? Или нет? Голова шла кругом.

Моя старшая сестра тяжело вздохнула, и я заставила себя поднять взгляд. Мэл смотрела куда-то поверх моего плеча – может, в окно или на стену.

– Я по-крупному облажалась, да? – произнесла она, чем поставила меня в тупик. «Облажалась»? Кто, Мэл?!

– Что?

– Ты столько раз наблюдала за тем, как я готовлю бухгалтерские отчетности… Мне следовало догадаться, что ты никогда не выбрала бы эту специальность без скрытых мотивов. Твои школьные оценки по экономике говорили сами за себя, – со смехом резюмировала Мэл.

– Мои оценки были не такими уж и плохими, – пробормотала я, хотя понимала, что сестра права.

– Ты всегда была куда креативнее меня, поэтому я не понимала, что заставило тебя выбрать эту специальность. Думала, что у тебя на то свои причины и что мне не стоит вмешиваться, – сказала Мэл. – Оказывается, да, причины у тебя были, но не те, из-за которых стоит тратить столько времени на учебу.

– Что? – повторила я, пытаясь сформулировать хотя бы одну связную мысль.

Признание в том, что я хочу бросить учебу, на протяжении многих месяцев не давало мне покоя, а Мэл отреагировала так, как если бы я сказала, что взяла из холодильника последний пудинг… Я понятия не имела, как справиться с охватившим меня замешательством.

– Знаешь, что было для меня самым трудным после переезда в Чикаго? – спросила Мэл.

Я покачала головой.

– Брать деньги у родителей, – сказала она. – Потому что дома оставались вы с Лив, и трат у папы с мамой хватало. Они годами экономили, чтобы дать нам все необходимое, и при этом продолжили помогать мне. Даже после того, как я съехала. Ты знала, что почти всю учебу родители оплачивали половину моей аренды?

Я снова покачала головой.

Мэл улыбнулась, и ее улыбка была полна тепла и любви. Мне захотелось обнять сестру и никогда не отпускать.

– Я говорила, что они не обязаны мне помогать и что я как-нибудь справлюсь сама. Но папа с мамой отвечали, что помогают не потому, что «обязаны», а потому что хотят. Потому что любят меня.

С этими словами Мэл наклонилась и погладила меня по волосам, как делала раньше, когда мы с Лив только переехали к ней и пытались привыкнуть к новой жизни без родителей.

– Я уже говорила, но, если придется, буду повторять, пока тебе не надоест слушать, – продолжала моя старшая сестра. – Вы с Лив живете со мной потому, что вы – моя семья, а не потому, что меня кто-то заставляет. Да, временами приходится тяжело, но зато я вижу ваши улыбки.

С каждой секундой ком у меня в горле становился все больше и больше. Я не смела взглянуть на сестру, потому что не сомневалась, что глаза у меня предательски блестят. Знает ли Мэл, какой камень упал у меня с сердца? Он ударился об пол с таким грохотом, что нельзя было не услышать…

– Я не хочу, чтобы из-за меня ты от чего-то отказывалась, – прошептала я. Эти слова дались мне непросто, но так оно и было.

Если я не хочу и дальше себя ломать, то мне нужно сменить специальность.

– Ты слишком переживаешь, Элла, – отозвалась Мэл.

– Да. Поверь, я знаю об этом.

Сестра улыбнулась, обвела взглядом комнату, снова посмотрела на меня и сказала слова, которые не выходили у меня из головы остаток вечера:

– Ты тоже заслуживаешь счастья.

Не успела она договорить, как я бросилась ей на шею. С меня враз упало такое бремя, что я чувствовала себя легкой, как пушинка. Мэл принялась поглаживать меня по спине. Мы с ней редко обнимаемся. Для нас с Лив это было чем-то естественным, но не для Мэл. Тем дороже сейчас были ее объятия. Мэл обнимала меня до тех пор, пока я не отстранилась.

– Спасибо, – тихо сказала я.

Она улыбнулась и посмотрела в сторону коридора:

– Как думаешь, Лив оставила нам несколько пончиков?

Улыбка у меня на губах с каждой секундой становилась шире и шире:

– Сейчас узнаем.

К себе в комнату я ушла только через несколько часов. Сначала мы долго сидели у Лив, кое-как втиснувшись на ее узкую кровать. Моя младшая сестренка поставила перед нами ноутбук, чтобы посмотреть фильм, и принялась ворчать – мол, мы с таким же успехом могли бы вернуться в гостиную. Ничего не ответив, мы с Мэл поплотнее зажали Лив между нами, пока та не отказалась от мысли сбежать.

Ночью я лежала в постели и переписывалась с Эрин. Мне было не до сна. Чжэ Ён должен был уже приземлиться, и я знала, что не успокоюсь, пока он не напишет. К счастью, Эрин не собиралась пока спать, поэтому я рассказала ей о том, что случилось после ее ухода. Рассказала, как месяцами мучилась, продираясь сквозь учебу. Впрочем, моя лучшая подруга предполагала нечто подобное. Я думала, самым трудным будет произнести это вслух. Получается, что главным препятствием, стоявшим на пути перемен, оказалась я сама.