Сосед сверху, сосед снизу - Джина Шэй

Хотя ведь я-то могла импровизировать на ходу и подстраиваться.

Конечно, у меня вообще все идеи идиотские. Эфиры «топлесс» например, да-да, те самые, чья посещаемость на тридцать процентов выше прочих роликов и уступает только некоторым «встречам со знаменитостью».

— Она без грима, а вы опаздывали, Эрик, — сквозь зубы шипит Назаров. Теперь уже он глядит на меня волком. Боже, Дэнчик, как ты не хочешь, чтобы нас видели рядом. Ты у нас Звезда, да? Вот поэтому ты и не хотел со мной ходить на танцы, не хотел делить со мной успех?

— Ну, на время гримеров я еще подожду, — Змей улыбается весьма хладнокровно и тут же напоминает Назарову его место, — я напоминаю, что у меня есть право вносить изменения в ваши сценарии, Дэннис, своему опыту работы с публикой я доверяю гораздо больше, чем вашему. Поэтому либо Настя участвует, либо… — Эрик красноречиво замолкает, договаривая все что нужно бровями.

— Наташа! — во весь голос рычит Назаров. — Гримируйте её, быстро.

Дэнчик совершенно теряет терпение — боже, как рады мои глазоньки. Уже, наверное, и сам готов себя от злости придушить, что пошел на это соглашение. А в глазах Эрика будто сверкают плутоватые искры. Это не все, что ты задумал, Змей?

Снимаем!

Хлопушки для обозначения начала съемок на нашей студии покупать не стали, зажмотились. Вместо этого Федя звучно хлопает в ладоши, и все, кто до этого перешептывались, сейчас переходят на язык глухонемых.

Я улыбаюсь.

Просто улыбаюсь, натянув на лицо выражение лица взволнованной перед первым свиданием первокурсницы. Жду, пока Назаров представит по очереди сначала Змея, потом меня — по степени важности, конечно.

Называть меня ему приходится по моей девичьей фамилии — это условие Эрика. Назаров правда юлит — представляет меня сначала по своей фамилии, а потом уточняет, что в девичестве я была такая-то.

Я даже не закатываю глаза. Плевать. Я жду начала действа. В моей крови гуляет адреналин. Я по этому скучала, оказывается. По ощущению, что на тебя смотрят…

Эрик перекраивает планы Дэнчика на лету, прямо в прямом эфире. Делает он это нежно, вкрадчиво, но настойчиво.

И эфир из кулинарного мастер-класса с известной личностью вдруг превращается в кулинарный батл на итальянскую тематику. Мальчики соревнуются, кто же лучше приготовит пасту — супер-крутой повар, коим себя позиционирует Дэн, или урожденный итальянец, который эту пасту готовит «по рецептам матушки».

— Надо же, ты умеешь готовить, Эрик? — я смеюсь, шучу и работаю у «мальчиков» на побегушках. У обоих, да. Я не могу в эфире склочничать с Назаровым, я, в конце концов, здесь ассистентка, и мне не нужно отклоняться от роли.

Но подходить к нему и подходить к Эрику — совершенно разное. Назаров на самом деле пытается удержать мое внимание. То и дело пытается прикоснуться, задеть меня то кончиками пальцев, когда я передаю ему мельницу для перца, то бедром, когда я забираю у него грязную разделочную доску.

Прости, любимый, твой билет просрочен. Меня не торкает. Так бывало всегда, когда в самом начале своей конкурсной карьеры я, случалось, проигрывала. Я не оплакивала награду, ускользнувшую у меня из-под носа и ставшую чужой. Я нацеливалась на другую.

С Эриком гораздо проще. И это выступление все сильнее становится нашим парным, полным коротких переглядок, понимания с полуслова, улыбочек, коротких шуточек…

Мы будто танцуем, только делаем это на кухне, в присутствии третьего лишнего. С каждой минутой в эфире все очевиднее становится наша с Эриком связь.

Я не нарочно. А вот за Змея я бы ничего такого не сказала. Он точно осознанно подзывает меня ближе, втягивает то в один диалог, то во второй.

Это такое фееричное палево, что воздух в студии начинает медленно нагреваться. Все резче звучит голос Назарова, обменивающегося репликами с Эриком, все меньше в них дружелюбия.

Я даже пытаюсь удержаться, даже строю рожи Эрику, когда камера отвлекается от меня, чтоб он был как-то сдержаннее, иначе мы все тут до конца эфира не доживем. Но…

—  Настя, иди сюда, я покажу тебе, как правильная итальянская домохозяйка нарезает лук для пасты…

В условиях прямого эфира такие предложения отвергать не выгодно. Это всегда добавляет жаришки в комментариях. Я подхожу. Эрик ставит меня перед своим столом, сам становится за моей спиной. Сжимает в моей руке широкий нож, накрывая своими пальцами поверх. Проходится горячим дыханием по моей шее.

— Пальцами фиксируем половинку луковицы вот так…

Нож, которым Назаров только что, выкаблучиваясь перед той камерой, что всегда снимала его руки, виртуозно кромсал ветчину для своей карбонары, с размаху вонзается в доску.

Доски у нас были деревянные, кстати, не пластиковые — для большей аутентичности, поэтому вышло звучно.

— Дэннис?

Эрик, этот бесстыжий Змей, с такой удивленной рожей оборачивается к Назарову, будто он и не нарочно его все это время доканывал. Будто не демонстрировал нашу с ним связь настолько в открытую, что догадался бы даже слепой, не то что параноик Назаров.

— Отойди от него… — хрипло требует Дэн, тяжело упираясь на столешницу, — отойдти от него немедленно.

— У нас съемка, Денис, — я пытаюсь спокойно напомнить ему об условиях задачи. Да, возможно, мы с Эриком слегка перегнули, но ведь в этом и был смысл, не так ли? Обеспечить Назарову максимальный ор в комментариях.

Воплей «Какая химия!» в комментах будет предостаточно. Ибо химия у меня со Змеем действительно была.

— Отойди, — он это уже рычит, выпуская из пальцев край стола, — отойди, или я за себя не ручаюсь. Ты моя жена, ты не смеешь…

— Это какая жена? Которой ты изменил и которую ты вышвырнул из этой свой кухонной жизни, которую она с тобой строила? — насмешливо уточняет Эрик, выпрямляясь.

— Эрик, пожалуйста, не надо, — я цепляюсь за его локоть, но Змей стряхивает мою руку, вставая прямо на пути у прущегося на него в лоб Назарова. Его не пугает даже то, что мой мудо-муж выглядит совершенно не адекватно.

— Ты её предал, выбросил, поставил на ней крест, — Эрик говорит, тщательно проговаривая согласные, чтобы его речь звучала четко, — какие у тебя теперь претензии?

— Она — моя жена, — Назаров пытается пыжиться, — и что с ней делать, я разберусь сам. Без вяков всяких смазливых пиздюков. Отвали.

— А иначе что?

Господи, Эрик, ну зачем, зачем ты сейчас-то его провоцируешь?

У нас даже ребята в студии все дружно охренели, и Федя никак не додумается выключить камеру…

Ответа Эрику не следует. И как Назаров размахивается и бьет Эрика по скуле отшвыривая с дороги, я вижу, как в замедленной съемке. А потом Дэнчик шагает ко мне…