Телохранитель - Сюзанна Брокман

— Ты плачешь.

Это было правдой. Она поцеловала его.

— О Боже, Джордж, — прошептала она, и слезы покатились у нее по щекам. — Что мне делать? Я не хочу любить тебя.

Шон вошел в игровую комнату и обнаружил там Минди, которая, лежа на кушетке с поднятыми кверху ногами, смотрела телевизор.

— Думаю, на этот раз им удастся этот маневр, — сказала она.

Голова ее свисала с края кушетки, длинные ноги упирались в стену, под футболкой обозначилась прежде незаметная грудь.

Шон отвернулся, с изумлением убедившись, что у Минди тоже есть этот орган. Он не воспринимал ее как девушку — во всяком случае, как ту, рыжеволосую, что встретил когда-то в Калифорнии.

— Профессор смастерил радио из кокосов, — сообщила Минди. — Если он такой умный, то все, что ему требуется для дела, — это использовать в качестве антенны одну из чашек лифчика Джинджер.

Шон подошел к окну, расположенному под низко нависающими балками, и слегка наклонил голову, чтобы не удариться.

— Мне неприятно тебя разочаровывать, Минди, но они никогда не выберутся с острова. — Он имел в виду фильм, который она смотрела, — «Остров Джиллигана».

— Ну а зачем они так стараются, если не хотят выбираться? — спросила Минди. — Это ведь настоящий рай. Право, я всегда удивлялась, почему профессор не выбрал Мэри Энн. Чего он, собственно, ждал? Она была самой славной на этом острове. Но потом я поняла: профессор — педик и все эти годы он питал чувства к Джил-лигану.

Шон молча слушал ее болтовню, глядя на улицу перед домом, на ту ее часть, что была видна из окна третьего этажа. На улице не было никакого транспорта, никакого движения — там было пусто.

— Эй! — сказала Минди, поворачиваясь на другой бок и уменьшая звук с пульта дистанционного управления. — Должно быть, ты оставил свое чувство юмора внизу, на кухне.

Шон даже не взглянул на нее.

— Не нахожу ничего забавного в предположении, что кто-то из персонажей оказался гомосексуалистом.

Минди промолчала, но когда он к ней повернулся, то увидел, что глаза ее были огромными, как блюдца.

Последние три дня после школы она торчала у него до вечера и даже в субботнее утро снова была здесь. Как ни странно, вопреки его предположению, что она сведет его с ума, общество Минди было для него приятно. Шону нравилось вот так обернуться и увидеть, что она здесь. Ему даже стали нравиться ее глупые шутки.

— Я вот не гей, — сказал он, — и почему это все меня подозревают? — Он сам же ответил на свой вопрос:

— Потому что я люблю танцевать. Но это так глупо!

— Пусть бы ты даже и был геем, — усмехнулась Минди, — это для меня не важно. Я все равно останусь твоим другом.

Она останется его другом невзирая ни на что, а он все-таки прячет ее велосипед за домом и воровато впускает ее через заднюю дверь. Хотя они часто разговаривали о глубоко личных вещах, все же при встрече в вестибюле школы Шон приветствовал ее небрежным кратким кивком. Он никогда не садился за ее стол во время ленча, хотя иногда случалось, что каждый из них сидел в одиночестве.

Возможно, Минди и была его другом, но он не вел себя с ней как настоящий друг.

К своему ужасу, Шон почувствовал, что глаза его наполняются слезами. Он поспешил снова повернуться к окну.

— Ты чудишь, потому что твой отец еще не приехал, — сказала Минди все тем же спокойным и тихим голосом.

— Не думаю, что он приедет.

Шон устал играть роль крутого парня — он не верил, что Гарри собирается навестить их, и знал, что не поверит, пока отец не окажется здесь. Но правда заключалась в том, что он надеялся и даже молился, притворяясь перед самим собой, что это только ради Эмили. На самом деле он очень хотел, чтобы Гарри приехал, хотел, чтобы его папа был здесь и чтобы все устроилось наилучшим образом.

А Гарри все не ехал.

Шон знал: в любую минуту может зазвонить телефон, и извиняющий голос скажет, что обстоятельства изменились…

— Минди! — Эм остановилась в коридоре у двери игровой комнаты и закричала так громко, что дверь чуть не слетела с петель:

— Ты там?

Хотя Шон был дальше от двери, чем Минди, он быстро подбежал и открыл ее.

— Не кричи так — тетя Мардж работает внизу, — прошипел он. Господи, как это маленький человечек может кричать так громко?

Эмили стояла у двери с большой коробкой в руках.

— Я пришла поговорить с Минди.

— О, спасибо, Эм. — Минди отстранила Шона и взяла коробку. — Ты принесла это мне?

— Альбомы с фотографиями? — Шон не поверил своим глазам. Все, что ему оставалось теперь делать, — это сидеть рядом с сестренкой и разглядывать фотографии, сделанные в те времена, когда его жизнь представляла собой невообразимую мешанину из печали, страха и боли. Видеть эти снимки оказалось выше его сил.

На фотографиях были изображены его мать и он у нее на руках — их лица лучились радостью. Господи, как ему недоставало ее, и Кевина тоже! Слезы, которые всегда были близко, сейчас сдавили ему горло. Сегодня Шон не мог этого вынести, не мог сидеть рядом с Эм и придумывать новую ложь, объясняя, почему Гарри не приезжает к ним чаще. Папа любит ее, конечно, любит, но он слишком занят своей чертовски важной работой. Он занят спасением мира, а значит, он не может провести с ними даже одного дня из трехсот шестидесяти пяти.

Голос Шона дрогнул, когда он повернулся к Минди:

— Это ты попросила Эм принести альбомы с фотографиями?

Минди смутилась:

— А что в этом плохого?

Шон сердито посмотрел на свою маленькую сестренку:

— Эм, ты же знаешь, что, прежде чем их взять, следует спросить разрешения у Мардж.

— Это я виновата, — вмешалась Минди. — Я хотела взглянуть на твоего отца.

Шон тоже хотел этого. Он отчаянно хотел видеть отца, хотел знать, как тот выглядит.

— Тебе лучше бы заниматься своими чертовыми делами и не лезть в чужие! — вспылил он. В мгновение ока вся его горечь, все разочарование вылились в приступ яростного гнева. — Ты всегда тут как тут, путаешься под ногами, во все суешь нос. Толстуха-Болтуха! Вдвое больше моей кушетки! Я не приглашал тебя сюда! Почему бы тебе не убраться восвояси и не оставить меня в покое?

Эмили потянула брата за рубашку.

— Не бранись, слышишь?

Шон шлепнул сестренку по руке сильнее, чем собирался.

— Знаешь что, Эм? Папа должен был приехать к нам, но не приедет. И не потому, что занят важной работой, а потому, что он не любит нас. Лежит где-то пьяный и не может подняться с постели. Гарри вовсе не работает на президента, а не приезжает потому, что он задница и ему начхать на нас!