Уходи и будь счастлива - Кэтрин Сэнтер

– Мне на все это наплевать.

– Но мне не наплевать. Ради твоего же блага.

– Но ты… – Я остановилась, с трудом переведя дыхание. Я боялась продолжать, потому что это признание было слишком трудным для меня. Но я должна была сделать эту попытку. Я должна была быть, по крайней мере, честной. И я сделала глубокий вдох и сказала: – Я весь день только и жду встречи с тобой.

Он закрыл глаза, словно это его покоробило. Совсем не тот эффект, на который я рассчитывала.

– Вот именно это я и пытаюсь объяснить тебе, – сказал он.

– Не понимаю.

– Твои чувства ко мне доказывают, что ты в опасности. Я не должен был приезжать сюда. Я знал, что есть риск, что такое может случиться.

Так, значит, он знал, что нравится мне. Я вздохнула.

– Так я совсем тебе не нравлюсь?

Ян снова провел пятерней по волосам. Потом подошел к двери и, повернувшись, посмотрел на меня своими темно-синими глазами.

– Я ненавижу всех, – сказал он. – Кроме тебя. – Он открыл дверь, собираясь уйти, но потом добавил: – И это еще одна причина, из-за которой ты в опасности.

– Ты уходишь? – спросила я.

Было и так ясно, что он уходит из комнаты. Но я имела в виду: «Ты возвращаешься в город?»

– Нет. Конечно, нет. Я останусь ночевать, чтобы присмотреть за тобой.

– За мной не нужно присматривать.

– Хочешь остаться на попечении этих голубков?

Не слишком, надо полагать.

Он продолжал:

– Я должен благополучно доставить тебя обратно в больницу.

– Ты переведешь меня к другому тренеру?

– Это тебе решать.

Я даже не могла представить себе кого-то другого в этой роли.

– Я не хочу другого тренера.

– Тогда я останусь.

– А ты будешь приходить ко мне для дополнительных занятий?

– Да, если хочешь. Но я буду приходить после ужина, чтобы избежать осложнений.

– Больше никакого дурачества?

Он покачал головой:

– Так будет лучше.

Что я могла сказать? Это не лучше, а хуже? У меня не было шансов переубедить его. Он уже пришел к выводу, что я не в состоянии решать, что для меня лучше. И, судя по всему, себе он тоже не слишком доверял. Он отвергал меня? Был ко мне равнодушен? Но разве можно было так целовать женщину и не испытывать хоть чего-нибудь, по крайней мере? Я знала, что в его поцелуе было явное желание – но, может быть, это было просто обезличенное желание, которое он мог испытывать по отношению к женщинам вообще? Может быть, ему было так одиноко, что сгодилась бы любая, даже такой инвалид, как я?

После того как он ушел, я еще долго не могла заснуть. Я ждала, когда Кит вернется в свою спальню, потому что мне нужно было пописать, но я ни за что не стала бы просить Яна помочь мне. Может быть, мне действительно без него было бы лучше. Он, во всяком случае, был в этом уверен. Но сколько бы я ни думала об этом, я никак не могла представить себе, как смогу теперь жить без него.

Следующее утро оказалось совсем не таким, как я ожидала.

Я думала, что за завтраком буду чувствовать себя неловко рядом с Кит и Бенджаменом, которые будут ворковать, как голубки, в то время как Ян с каменным лицом будет смотреть в окно.

Но все пошло совсем не так.

Когда я открыла глаза, я, как и всегда по утрам, попыталась пошевелить пальцами ног. И один из пальцев сделал кое-что абсолютно шокировавшее меня.

Он пошевелился.

Он пошевелился!

Это был большой палец моей правой ноги, чтобы быть точной.

Я даже подумала, что все еще сплю.

Я сделала еще одну попытку, и он снова пошевелился.

– Эй! – закричала я. – Эй!

В следующую секунду в мою дверь ворвались все три моих соседа. Передо мной предстала коллекция самых разнообразных одеяний для сна, из чего явствовало, что я проснулась раньше их всех. На Кит был ярко-розовый пеньюар, которого я прежде не видела. А у Толстяка Бенджамена борода стояла дыбом, противореча всем законам гравитации. Ян, на которого я старалась не смотреть, был в синих пижамных брюках и серой футболке. Его волосы были еще более всклокоченными, чем борода Бенджамена, но это, честно говоря, делало его еще привлекательнее.

Но в тот момент все это не имело значения.

– Я сплю? – требовательно спросила я.

– Солнце еще даже не встало, – сказала Кит с упреком.

– Мне нужно точно знать, сплю ли я в настоящий момент. Так я сплю?

– Если ты спишь, то мы, конечно, не сможем дать тебе удовлетворительный ответ, – высказал предположение Толстяк Бенджамен.

Ян шагнул ближе ко мне.

– Что случилось?

– Смотрите, – сказала я, указывая на палец на моей ноге.

И я пошевелила им.

– Нет! Этого! Не! Может! Быть! – завопила Кит, бросаясь обнимать меня.

– В чем дело? – спросил Бенджамен. – Я что-то пропустил?

– Сделайте это еще раз, – попросил Ян.

И я сделала это еще раз.

– И это происходит всякий раз, когда вы пытаетесь им пошевелить?

– Пока что да, – ответила я.

– А вы можете пошевелить пальцами на другой ноге?

Я попробовала. Ничего. Я покачала головой.

Ян стал обследовать мои ноги, хотя у него при себе не было нужного оборудования. В результате этого обследования мы узнали не слишком много, но, во всяком случае, убедились, что первое: палец шевелился, когда я хотела этого, и второе: я не спала.

– Что это значит? – спросила я Яна.

– Это значит, что до нервных окончаний пальца доходит больше информации, чем раньше.

Это был разумный ответ, но совсем не тот, который я хотела от него услышать.

И также, по-видимому, Кит, которая начала подпрыгивать на месте и кричать:

– Это значит, что она снова сможет ходить! Правда?

И все опять уставились на мой палец.

Я пошевелила им, гордясь своим достижением.

Но Ян не прыгал. Он серьезно смотрел на мой палец.

– Необязательно, – сказал он, как настоящий кайфолом.

– Но это неплохой знак?

– Безусловно, это неплохой знак, – подтвердил Ян. – С этим я согласен.

Несмотря на охватившее меня воодушевление из-за моего пальца, о котором мы с Кит разговаривали всю дорогу до больницы, я все же по-ребячески была зла на Яна. Какой он все-таки был зануда. Он отказывался позволить себе или кому-либо еще быть счастливым. Он не пользовался возможностью порадоваться. Может быть, мне все-таки стоило перейти к другому тренеру. К такому, который будет знать, как мотивировать и вдохновлять пациентов. Может быть, нежелание Яна подарить мне надежду тормозило мое выздоровление.