Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева

Мы выбрались через неприметную дверь, судя по не очень приятному запаху, отсюда вывозили отходы. Макс решительно потянул меня к первой попавшейся машине. Разбил локтем стекло и под оглушающие звуки сигнализации открыл дверь. Пока он, склонившись над панелью управления, пытался завести машину без ключа, я подбежала к покачнувшемуся Керо.

— Тебе хуже? Дай посмотреть рану…

Но он не дал и лишь улыбнулся. А затем прошептал что-то едва понятное да повалился на землю. Увидев в его спине торчащий меч, я вскрикнула. И мне тут же зажали рот, потащили в сторону от машины, где сидел Макс. Я брыкалась, пыталась вырваться, крикнуть, позвать на помощь, а потом замерла, увидев лежащую на асфальте Юки. Широко распахнутые глаза девушки невидяще смотрели в небо. Мыча и рыдая, я забилась ещё сильнее, но держали меня крепко. А потом раздался взрыв…

При виде полыхающего безумия, которое обрушилось на то место, где только что стояла машина, в которой мы хотели сбежать, я оледенела от ужаса. Не могла дышать, лёгкие будто выдрали из меня одним движением. Вместе с сердцем. Макс… Мой монстр…

Перед глазами на фоне вздымающегося в небо дыма появился улыбающийся Виктор.

— Привет, жёнушка! — весело сказал он. — Скучала?

Я словно в тумане видела, как подошел щуплый человек, как взял мою руку и ввёл под кожу иглу. А потом я упала в пропасть. Но не в ту, в которую меня заманивал мой монстр, а в тошнотворную круговерть раздражающих красок и звуков. Периодически я выплывала из дурмана, видела то лицо Виктора, то светлую обивку автомобиля, то иллюминатор, за стеклом которого пробегала серая взлётная полоса, то ночной город безумных огней…

Когда окончательно пришла в себя, сжала прохладный шёлк чёрной простыни и резко села в кровати. Быстро оглядела большую полутёмную комнату и выдохнула с облегчением: никого! Прикасаясь к вискам, — голова просто разрывалась от боли, — медленно подползла к краю кровати и приблизилась к окну. Глядя на ночной город, игриво подмигивающий мне разноцветными огнями, со стоном прижалась горячим лбом к прохладному стеклу: Лас-Вегас разлёгся под окнами распутной бесстыдницей. А перед внутренним взором вновь возник столб огня и уходящий в небо взрыв. Внутри всё заныло так, будто Тэкео вырезал мне внутренности. Молча роняя слёзы, я стекла на пол и застыла в позе эмбриона. Хочу умереть прямо сейчас. Хочу к Максу.

— Госпожа.

Я вздрогнула и приподнялась: у двери мялась девушка с большими коробками в руках.

— Господин Дорогов просил вас одеться и спуститься…

— Куда? — настороженно уточнила я, рассматривая фирменные лейблы на коробках.

— В игровой зал, — пояснила девушка. — Всё готово к празднованию.

— К празднованию чего? — зло прошипела я, но девушка испуганно вздрогнула, поставила коробки и сбежала.

Я решительно поднялась и оскалилась. Растрепав коробки, вывалила содержимое прямо на пол. К Максу я присоединюсь чуть позже. Но сначала… Одеваясь в дорогущее платье, я молча глотала слёзы.

Я тебе устрою «праздник»… муженёк!

Я была будто ствол выжженного изнутри молнией дерева. По какой-то загадочной причине я ходила, дышала, смотрела, но не жила. Я умерла там, в Японии, когда ради моего спасения погиб мужчина со взглядом сироты, когда из-за меня умерла маленькая девушка с искалеченной судьбой… Когда моё сердце взорвалось вместе с машиной, в которой сидел Макс.

Да, я мертва! У меня даже ничего не болит, нечему болеть. От меня осталась лишь ярость: холодная, не знающая ни пощады, ни сожалений. Я уже мертва, о чём жалеть? И сейчас, одетая, как принцесса, в роскошном дизайнерском платье, в туфлях стоимостью с автомобиль, в сверкающих украшениях, на цену которых можно накормить сирот всей страны, я медленно спускалась по лестнице. Улыбалась мужчинам, которые столбенели от одного взгляда меня, кивала женщинам, которым не терпелось выцарапать мне глаза… или своим спутникам, которые ломали шеи, чтобы рассмотреть меня получше. Я никогда не считала себя красавицей, но сейчас ощущала себя ангелом. С опалёнными крыльями и дырой в груди. Потому что меня нет в живых, мысленно и сердцем я уже там, с Максом.

Но пока я служу карающим ангелом. И мне не нужен меч для мести. Я сделаю всё сама. И мне не страшно, мой страх тоже умер в миг, когда я увидела столб пламени в том месте, где в последний раз в этой жизни видела Макса. Его стальной взгляд, его отмеченные печалью губы, гневные морщинки на переносице.

Я спустилась в заполненный игроками зал и, сопровождаемая взглядами, направилась к бару. Заметила Виктора ещё с лестницы, и знала, что он видел меня. И его горящий взор мне рассказал больше, чем смог бы он сам. Сын чудовища празднует!

Я не знаю, зачем он вытащил меня, почему не убил там же, на месте. И не интересно. Я лишь желаю знать, так ли легко убить человека, как это показывают в фильмах? Так ли просто задуть свечу жизни, как пишут в книгах? Успею ли я это сделать прежде, чем получу пулю от одного из охранников? Это всё, что меня занимало в этот момент.

— Привет, — улыбнулся мне Виктор.

Когда-то, ещё когда я была жива, его белозубая улыбка трогала моё сердце… Сердце, которое он недавно вырвал из моей груди. Раньше мне казалось, Дорогов улыбается искренне. Как же я ошибалась на его счёт. Но теперь это не важно, сомнения и сожаления тоже исчезли.

— Привет, — улыбнулась я в ответ.

И неважно, что делаю и что говорю. Я всего лишь кукла, у которой не осталось ничего, кроме последней цели — жизнь за жизнь.

Посмотрела на стойку бара, коснулась кончиками пальцев тяжёлой четырёхгранной бутылки виски и, подняв её, наклонила над пустым стаканом.

— Позволь тебя обслужить.

— Пелагея, — ещё шире улыбнулся Виктор. — Я мечтал об этом все эти дни. Всё думал, когда же ты обслужишь меня.

Он схватил наполненный стакан и залпом выпил его. Улыбаясь, я замахнулась и, наслаждаясь изумлением во взгляде Виктора, из всех сил обрушила на его голову полупустую бутыль. Наступила тишина, нарушаемая лишь звоном осколков. По лицу Дорогова стекали струйки смешанного с кровью виски, а сам он хватал ртом воздух: то ли от боли, то ли от шока.

«Муж» покачнулся, но устоял. Я сжала челюсти: ну вот. А в кино это так просто. В моей руке было зажато ощерившееся острым стеклом горлышко бутылки, и я встрепенулась от новой идеи. Но лишь сделала шаг и замахнулась, чтобы проткнуть Виктора, как меня скрутили охранники и выдрали из руки остатки бутылки.

— Сука! — заорал на весь зал Дорогов и, замахнувшись, ударил меня по лицу.

В голове зазвенело, перед глазами заплясали круги. Хорошо, что нет боли… а даже если есть, она лишь крошка от той, что я испытала, осознав, что осталась одна. После смерти Макса даже крушение всего мира оставит меня равнодушной. Превозмогая тошноту, я выпрямилась и рассмеялась в лицо мужа.

— Я всё равно убью тебя, чудовище. Я не отступлю.