Горничная-криминалист: зелье с непредвиденным эффектом - Сирена Селена

Улыбка с лица старого друга мигом слетела, а плечи непроизвольно опустились:

– Да, мы с ней общались на эту тему и не раз, – он замялся, теребя фартук, помолчал с минуту, а потом решительно продолжил, – Нет, ты не подумай! Дикса удивительная, и только благодаря ей я вообще узнал, что этот дар у меня есть! Вот только… я не знаю, как объяснить ей, что не подхожу для такой работы. Все эти расследования, особо тяжкие преступления и убийства, это как-то не по мне… Знаешь, однажды она взяла меня на допрос преступника, а меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я увидел то, как проходит допрос и насильственное сканирование ауры. Начальник маглиции Бенефис Кёнигсберг предложил мне место в ОТПРУ и хорошую зарплату, я бы даже сказал очень и очень хорошую! Но я боюсь, что отказавшись от этого места, я тем самым порву наши с ней отношения, а я не хочу этого. Я не знаю, что мне теперь делать, – и он вздохнул.

Я смотрела на растерянное лицо друга и удивлялась переменам, которые произошли в нём. К таким знакомым смешинкам в глазах добавилась скрытая печаль, а между бровей залегла первая едва заметная вертикальная морщинка. Когда он успел так повзрослеть? Я всегда относилась к Тару, как к младшему брату, а вот сейчас вдруг заметила, что он как-то незаметно для меня вырос. Он, даже не служа и дня в департаменте маглиции, смог понять, с чем ему придётся столкнуться, и осознать, что эта работа не для него. Я в своё время проработала более месяца под началом знаменитого Бенефиса Кёнигсберга, прежде чем принять окончательное решение, что это не моё. Конечно, мои причины были совершенно другими, и я занималась исключительно кабинетной работой, но всё же.

– Ты боишься, что Дикса не поймёт того, что ты не хочешь работать на маглицию? – переспросила я, впервые увидев тень печали на лице своего друга.

Что-что, а в таком состоянии я его ещё не видела. Только сейчас я вдруг вспомнила, как фанатично Дикса любит свою работу… ну да, вполне вероятно, что она может не понять решения Тара остаться подавальщиком еды и получать медяки на чаевые в то время, как на горизонте маячат возможность заниматься хорошо оплачиваемой работой с магической составляющей. А ведь сама Дикса очень и очень хорошо зарабатывает. Конечно, сейчас для неё не так важно, сколько зарабатывает сам Тар, но через некоторое время и эта проблема даст себе знать. Я знаю златокудрого юношу, он в этом плане очень похож на меня, и будет сильно комплексовать, когда их отношения зайдут глубже, и он осознает, что не сможет обеспечивать Диксу так, как она привыкла жить. А ведь с моей лёгкой руки подруга не так давно стала много тратить на свою внешность, чтобы быть привлекательной. Тар же далеко не из тех, кто привык жить за счёт девушки.

Всего этого Тар не сказал вслух, но этого было и не надо. Между нами опустилась тишина, какая бывала, когда я приходила после выматывающей смены в публичном доме мадам Жадрин. Тар никогда не задавал вопросов, но просто чувствовал моё состояние. Вот и я сейчас – не задавала вопросов, потому что итак всё прекрасно осознавала.

– Более того, я намекал ей, что мне будет некомфортно работать с оперативниками, а именно там мне и предлагают место, ведь я резонатор, – упавшим голосом сообщил Тар. – Но она как будто меня не слышит и отмахивается от моих слов.

Да, не могу себе представить, чтобы солнечный и улыбчивый Тар переступил через себя и добровольно согласился бы ежедневно смотреть на трупы и зверские убийства, присутствовал при допросах в подвалах ОТПРУ.

М-да-а, и почему я не удивлена? Дикса любит вести себя как маленький ребёнок, не слыша никого вокруг. Она искренне убеждена, что её работа в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств – самая интересная и познавательная, и просто не способна принять во внимание то, что кому-то она может не понравиться.

В этот момент кто-то за соседним столиком позвал подавальщика еды, и ему пришлось отойти от меня. А я осталась сидеть в ожидании своего заказа и раздумывать над тем, что мне рассказал мой давний знакомый. Оказывается, в отношениях рыжеволосой Диксы и лучезарного Тара не всё так радужно, как я думала. Дела, да и только…

За столиком правее послышался раскатистый смех, а в конце зала кто-то громко спорил, чья кобыла быстрее. Голова начала болеть, а от множества съедобных запахов меня стало подташнивать. Наверно двойной портал во Дворец Разума сыграл со мной злую шутку. Я и раньше-то не очень хорошо переносила телепортации, а тут целых две за день, да ещё и на голодный желудок. А может, это токсикоз? Надо бы сказать Тару, что я передумала с заказом. Я завертела головой, в поисках подавальщика еды, но не нашла его в зале. В этот момент ещё одна волна тошноты накатила на меня, и я решила выйти на задний двор кафетерия. Тар не раз меня туда проводил, когда никого не было в зале.

Тяжёлая деревянная дверь распахнулась от моего нажима, и я вышла на свежий весенний воздух. На заднем дворе кафетерия росло несколько раскидистых плодовых деревьев, находилась пара грядок со свежей петрушкой и укропом, а также утилизатор пищевых отходов и одинокий столб со стеклянным плафоном, внутри которого лениво порхали жёлтые и фиолетовые бабочки. К моему удивлению, здесь никого не было. После шумного обеденного зала на уши опустилась долгожданная тишина. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как противная тошнота потихоньку унимается.

Я медленно подошла к удивительному уличному фонарю поближе. Меня всегда манили эти оригинальные светильники, ведь в моей провинции такие не устанавливали, потому что это было слишком накладно с точки зрения расходования магической энергии. Точно такие же фонари стояли на улице около публичного дома мадам Жадрин, где я раньше работала. И ещё один такой однажды спас мне жизнь, когда меня пытался задавить Виовольд на старом магобиле. Длинные разноцветные тени от грядок и деревьев ложились на землю причудливыми формами. Когда моя тошнота уже практически полностью улеглась, вдруг послышался странный звук, похожий не то на сиплый хрип, не то на болезненный стон.

Я резко обернулась и стала шарить глазами по темноте, пытаясь найти источник звука. Кажется, звук шёл из-за грядок с травками. Шаг, ещё один шаг, и я кого-то точно вижу в вечерних сумерках. Я обогнула клумбу и на миг оцепенела в страхе от увиденного. Передо мной, широко раскинув руки, в какой-то беспомощной позе на спине лежал смертельно бледный Тар, его льняная рубашка была запачкана кровью, рукава разодраны, а обеими руками он зажимал рваную рану на шее. Ещё несколько минут назад яркие золотые кудряшки юноши теперь разметались спутанными и грязно-бурыми клоками по его лицу и плечам. Моё сердце сжалось, я сглотнула вставший ком в горле.

– Помоги, – просипел юноша и потерял сознание.

Это слово заставило меня отмереть. Время стемительно утекало сквозь пальцы, надо было срочно действовать. Я оторвала край матери от своего платья, сложила в несколько раз ткань, наскоро сделав какое-то подобие жгута, и с силой надавливала на шею Тару, отчаянно пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь мало-мальски полезное в этой ситуации целительское заклинание. Беда была в том, что ещё в Магическом Университете мне сказали, что дара к целительству у меня нет совершенно. Максимум, что я могла – обезболить заусенец или остановить кровь в порезанном бумагой пальце. Всё это не подходило для данного случая.