Савитри - Шри Ауробиндо

он корни и причину Ада.

В его душе открылись бездны, страдание выражающие;

Он слышал крики, сдавленные болью,

360. Сердцебиение одиночества фатального.

Над ним висела холодная глухая вечность.

В неясных страшных коридорах Рока

Услышал он Глас гоблина, зовущего к смертоубийству,

И повстречал лицом к лицу очарованье дьявольского Знака,

365. Прошел насквозь засаду Змея-искусителя.

Затем пробрел пустынными путями, в одиночестве

По трактам грозным и мучительным, и полностью безлюдным,

Где Волк враждебности ждет путника возле реки без брода,

И Смерти горные орлы пронзительно клекочут у обрыва,

370. И встретил псов несчастья, которые охотятся за сердцем человека,

Преследуя его в степях Судьбы.

В нехоженых полях сражений этой Бездны

Он бился в призрачных боях в безмолвных и слепых глубинах

И выдержал атаки Ада и приступы Титанов,

375. И претерпел жестокие ранения, что долго заживают.

Узник магической, вуалью скрытой Силы,

Затянутый и пойманный Лжи сетью смертоносной

И очень часто схваченный за горло петлею горя

Иль брошенный в жестокую трясину сомнений разных,

380. Или попавший в западню ошибок и отчаянья, -

Он выпил целиком до дна все эти части яда.

Здесь, в этом мире, где не могло быть ни надежд, ни радостей,

Подвергся он тяжелым испытаньем зла абсолютной власти,

Но сохранил нетронутой сияющую правду собственного духа.

385. Внезапно обездвиженный и обессиленный,

Слепой и заключенный в тюрьму пустого отрицания Материи,

Прижатый черною инерцией основы нашей,

Он как сокровище хранил свою трепещущую душу.

Вот, существо его отважилось войти в тупую Пустоту -

390. В пучины нетерпимые, не знающие ничего о чувствах или мыслях;

Исчезла мысль, пропало чувство, хотя душа всё рассмотрела и узнала.

В деленьях Бесконечности на атомы,

Вблизи начал безмолвных утраченного «Я»

Он ощутил второстепенную курьезную поверхностность

395. Творения материальной сути.

Пустынным мраком Несознания придавленный,

Он прозондировал всю эту темную бездонную мистерию

Глубин огромных, лишенных содержания, в которых

Из вселенной мертвой восстала бьющая себе дорогу жизнь.

400. В той полной идентичности, потерянной для разума,

Он ощутил сокрытый смысл бесчувственного бессознательного мира

И мудрость молчаливую Ночи незнания.

Проник он в тайну глубочайшую – туда,

Откуда со своей подстилки выглядывает тьма седая, голая,

405. И встал на плане подсознания низшем и закрытом,

Где Жизнь во сне покоится, не сознавая своих мыслей,

И строит мир, не зная, что же, всё-таки, она возводит.

Там, ожидая часа своего, лежит неведомое будущее,

Там – память о погасших звездах.

410. Во сне вселенской Воли там

Увидел он секретный ключ разнообразия Природы.

Свет был с ним, и невидимая длань

Была возложена на боль и заблуждения,

Пока всё это не стало трепетным экстазом

415. И потрясением от сладостных объятий.

Увидел он, что Ночь – это лишь Вечности туманная вуаль,

Познал, что смерть – подвал, зал самый нижний в доме жизни,

И ощутил и в разрушении, и в гибели творенья быстрый шаг,

Увидел, что утрата – определенная цена победы неземной,

420. А ад – путь напрямик к вратам небесным.

Затем на фабрике оккультной Заблуждения,

А также и в магическом печатном доме Несознания

Были разрушены все примитивные шаблоны Ночи

И вдребезги развеяны Неведенья стереотипы.

425. Ожившая, вздохнувшая духовным, идущим из глубин, дыханием,

Природа кодекс свой механистический, окостеневший удалила,

Перечеркнув статьи контракта души обремененной,

При этом Ложь вернула искаженный ею образ Истине.

Скрижали закона Боли были уничтожены,

430. А на их месте возникли сияющие ярким светом буквы.

Незримый перст искусного Писца чертил

Свою интуитивную каллиграфическую вязь;

Его свидетельства божественные создали земные формы

И мудрость воплощенную, которую открыть не смог бы ум,

435. А из груди немого мира изгнали Несознание;

Преобразованными стали застывшие строенья умозаключений Мысли.

Сознание пробуждая в инертном сущем,

Он наложил на темный атом и скрытую в нем массу,

Алмазным шрифтом Нерушимого

440. Начертанный на темном сердце падших здесь существ,

Хвалебный гимн свободной Бесконечности

И Имя основателя – того, кто создал Вечность,

И начертил на клетках пробужденных и ликующих

Знаками–символами самого Невыразимого

445. Лирический сонет любви, нас ждущей сквозь Века,

И том загадочный Книги Блаженства,

И сообщенье сверхсознательного Света.

Затем в телесной оболочке жизнь непорочная затрепетала;

Луч дьявольский исчез – он больше никого убить не смог бы,

450. Ад раскололся вдоль своего огромного неровного фасада,

И здание магическое это уничтожилось,

Ночь приоткрылась и пропала, как сна водоворот.

В брешь бытия – в пространство, вырытое Ночью и теперь пустое, -

В то место, которое Она заполнила, поскольку Бог тогда отсутствовал,

455. Пролилась сокровенная пространная блаженная Заря,

И исцелилось всё, что сделало терзаемое сердце Времени,

Страдание жить больше не смогло в груди Природы:

Раздоры прекратились, поскольку Бог был там.

Душа своим сиянием озарила сознательное тело,

460. Материя и дух смешались воедино.

Конец Песни восьмой

Песнь девятая

РАЙ БОГОВ ЖИЗНИ

Пришел в то место Ашвапати, где День светился счастьем и величием,

Сияя блеском Бесконечности блаженной.

День этот нёс в себе – весь в искрах золотых -

Те океаны счастья, что делали свободным сердце.

5. Он напоен был Всевышнего вином

И погружен в божественный извечно Свет.

Место любимое и сокровенное Богов -

Он – этот рай, их указанию подчиняясь,

Распорядителем блаженства собственного был и наслаждался этим,

10. Повелевал всем царством своей спокойной силой.

Уверенный, что формы все сотворены для счастья,

Не тронутый ни страхом, ни страданием, ни потрясеньями Судьбы,

Не потревоженный дыханием Времени, быстро летящим,

Не осаждаемый враждебным случаем,

15. Мир этот дышал надежной, беспечной, мягкой непринужденностью

И был свободен от манящей смерти и хрупкости телесной и весьма далек

От той опасной перспективы, что создает наша ошибки совершающая Воля.

Он не нуждался в сдерживании своих страстных ритмов;

Он трепетал в объятиях удовлетворенных, теплых чувств,

20. Дрожал от натиска чудес и пламенного зова,

Идущего от чувственного бега мгновений жизни.

Он жил, соразмеряя ритм свой с драгоценной улыбкой Бога,

Расположившись на груди любви вселенской.

Неограниченный, неуязвимый Дух Блаженства на этом пастбище

25. Выгуливал стада своих нарядных солнц, отары лун

Среди не знающих печали ручейков, журчащих звонкой музыкой,

В благоухании лилий неземных.

Безмолвье счастья окутало небесный свод,

Сияние беззаботное улыбкой осветило горные вершины;

30. Невнятный шёпот восхищенья в ветрах затрепетал

И опустился на заколдованную землю;

В объятиях экстаза, непрестанно повторяя

Свою невольную и сладостную ноту,

Излилось ненадолго рыдание восторга.

35. Под небосводом славы и покоя продвигаясь,

Взойдя на плато вдоль задумчивого гребня,

Как тот, кто смотрит в Зеркало магическое Мира,

Увидел Ашвапати