Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг. - Гаральд Граф

Одновременно Кроми вёл переговоры и с тайной организацией морских офицеров, имевшей целью уничтожение флота, если бы оправдались слухи о передаче его немцам, согласно секретным пунктам Брест–Литовского договора.

Инструкции Москвы были всё время двусмысленны и сбивчивы: то они говорили о переводе флота в Кронштадт, то об оставлении в Гельсингфорсе, ато — о подготовке к уничтожению. Это наводило на мысль, что на советское правительство кем‑то оказывается давление.

Все старания Кроми ни к чему не привели. А. М. Щастный определённо заявил, что он во что бы то ни стало переведёт флот в Кронштадт. Офицерская организация тоже отказалась без явных доказательств топить свои корабли.

Вопреки заверениям англичан, что немцы обязательно заберут и используют флот, он спокойно перешёл в Кронштадт.

Оказалось, что насчёт его Германия не имела никаких домогательств.

Не та ли картина повторилась и на Чёрном море? И здесь и там союзникам было совершенно не опасно, что немцы овладеют нашим флотом. В частности, если германский флот был меньше английского почти в три раза, то русский был слабее германского раз в пять. Из активных сил нашего Балтийского флота имели значение только четыре современных линейных корабля, присоединение которых к германскому флоту не дало бы ему все‑таки возможности состязаться с англичанами. Очевидно, англичане боялись не этого, и у них были свои какие‑то особые соображения.

После окончания мировой войны и в полный разгар борьбы белых армий против большевиков в Балтийское море пришла союзная эскадра; главное руководство находилось в руках англичан.

Политика союзников клонилась всецело только к поддержке вновь образовавшихся Прибалтийских государств. В это время Эстония, боровшаяся с большевиками, была почти вся занята их войсками. На помощь ей тогда пришёл только что образовавшийся Русский Добровольческий Северный корпус. Союзники обещали ему такую же полную поддержку, как и эстонцам, но их обещание и здесь, как это было и на юге, и на востоке, и на севере, так и осталось обещанием. В то время как эстонская армия, благодаря англичанам, ни в чем не нуждалась, русские войска ощущали во всем острый недостаток.

В ноябре 1918 года большевики, предприняв разведку к Ревелю, послали туда под начальством Раскольникова эскадренные миноносцы «Автроил» и «Спартак» (б. «Капитан 1–го ранга Миклуха–Маклай»). Войдя на Ревельский рейд и подойдя довольно близко к гавани, они заметили английские суда. Командиры миноносцев, которые не были большевиками, решили использовать благоприятный момент и передаться англичанам. Вместо того, чтобы попытаться уйти от преследования, они сами повернули к английским кораблям. Раскольников сейчас же спрятался среди команды[62].

Считая миноносцы своим «призом», англичане взяли с них все, что только им понравилось, не исключая даже офицерских вещей, вроде носильного и постельного белья, письменных принадлежностей, чемоданов и так далее. Между прочим, из кают–компании «Автроила» было взято пианино, поставленное затем на одном из английских кораблей. Экипажи передавшихся миноносцев были глубоко возмущены таким грубым и бесцеремонным отношением к себе, но сказать ничего не могли.

После продолжительных поисков Раскольников наконец был арестован и отправлен в качестве заложника в Англию. Позднее он был обменён на нескольких английских подданных.

Далее возник вопрос, что делать с миноносцами. Высшее русское командование стало настоятельно требовать, чтобы они были переданы ему для борьбы против большевиков, тем более что их поддержка левому флангу армии могла принести большую пользу. Одно время англичане как будто и соглашались на такую передачу, но потом они были переданы Эстонии[63].

Ранней весной 1919 года маленькое сторожевое судно «Китобой», находясь с несколькими такими же судами в дозоре, под обстрелом передалось английским кораблям.

С «Китобоем» повторилась та же история, что с «Автроилом» и «Миклуха–Маклаем»: он был немедленно дочиста разграблен, и его офицеры и команда лишились всего своего имущества. Опять начались нескончаемые переговоры по вопросу, кому передать «Китобой». Между тем с его экипажем обращались как с пленными. На этот раз «приз» был передан уже Северо–Западной армии и поднял Андреевский флаг. Только отсутствие боевого значения корабля решило вопрос в благоприятном для русских смысле; будь же он боевым кораблём, его, наверно, передали бы тем же эстонцам.

Тем временем англичане, имея свою базу в Бьоркэ, продолжали поддерживать блокаду Кронштадта. И насколько их помощь в отношении русской Добровольческой армии была инертна, настолько энергично, не жалея ни средств, ни жизней, они старались уничтожать корабли русского флота. С этой целью они завели целую флотилию быстроходных моторных катеров и перевезли много аэропланов. Благодаря развалу и распущенности, существовавшим тогда на большевистском флоте, набеги и налёты сходили им почти безнаказанно.

Так, 18 июня 1919 года моторному катеру под командой лейтенанта Эгараудалось незаметно подойти к крейсеру «Олег», находившемуся недалеко от Толбухина маяка, и выпустить в него мину. Произошёл взрыв, и крейсер почти сейчас же затонул.

18 августа, рано утром, несколько таких моторных катеров предприняли уже целый набег на Кронштадт. Пользуясь тем, что внимание большевиков было отвлечено одновременным налётом аэропланов, они бешеным ходом внеслись в военную гавань и выпустили несколько мин. При этом были повреждены линейные корабли «Петропавловск» и «Андрей Первозванный», и потоплено учебное судно «Память Азова». Однако и англичане понесли сравнительно большие потери: из семи катеров три было потоплено; люди частью погибли, а частью — попали в плен[64].