Мечтая о Венеции - Тревор А. Уильямс

– Эта выставка – моя последняя надежда. Я должен был снова вас увидеть. Вы знаете, я даже заглянул в ваш отель и спросил про Оливию Брукс-Уэбстер, но мне сказали, что такая у них не значится. – Рико перестал улыбаться. – Оливия, мне надо с вами поговорить. Мне очень неловко за то, что я вас обидел. Позвольте мне объясниться. Возможно, тогда вы согласитесь меня простить.

Пенни не могла вымолвить ни слова. Она никак не ожидала увидеть Рико таким. Богемного художника, не заботящегося о своей внешности, сменил элегантный богатый мужчина. Пенни было не привыкнуть к этой метаморфозе. Но ее чувства, еще недавно погребенные под рухнувшими надеждами, устремились вверх, приближаясь к экстазу. Сделав над собой усилие, Пенни откашлялась и заговорила:

– Рико, знали бы вы, как я рада вас видеть! – Ее голос дрожал от эмоций. – Вы ничуть меня не обидели. Нам действительно нужно поговорить. Я остановилась в том отеле, но зарегистрировалась под другим именем. Мне нужно очень многое вам рассказать.

В этот момент появился официант и что-то прошептал Рико на ухо. Рико кивнул.

– Оливия, можете оказать мне небольшую услугу? Постойте здесь минут десять, но никуда не уходите. Мне надо ненадолго отлучиться. – Он вновь улыбнулся беспокойной улыбкой. – Вы ведь больше не исчезнете?

Пенни покачала головой. Рико ушел. Пенни вновь посмотрела на тициановскую «Флору» и вдруг увидела то, чего не замечала раньше. Волосы у девушки были почти такого же цвета, как и ее, а загадочный взгляд, направленный в сторону от зрителя, дразнил и еще больше притягивал к себе. А может, вся магия картины заключалась в том, что Тициан написал «Флору» почти полностью обнаженной. Пенни смотрела на картину, не в силах остановить поток несущихся мыслей. Рико здесь, на выставке. Она нашла его. Единственное, что не укладывалось в ее голове, – разительная перемена, изменившая его облик. Прежней осталась только его улыбка.

Вскоре она получила ответ о причинах этой разительной перемены. Из невидимых динамиков донеслось постукивание по микрофону. Гул голосов мгновенно смолк. Повернувшись, Пенни увидела Джонатана. Тот стоял на низком подиуме, готовясь произнести приветственную речь. Рядом с ним находился профессор Инноченти, а по другую руку… Рико.

– Дамы и господа! Рад приветствовать всех вас на открытии первой выставки в Галерее Карстерс, являющейся частью Фонда Карстерса, который мой дед создал еще в шестидесятых годах прошлого века. Дед всегда мечтал устроить галерею здесь, в несравненной Венеции. Ему хотелось создать место притяжения, где зрители могли бы любоваться шедеврами, составляющими квинтэссенцию итальянского искусства. И вот наконец его замысел осуществлен. Нам фантастически повезло открыть галерею в этом великолепном дворце эпохи Возрождения, принадлежащем моему доброму другу принцу Федерико ди Вальдастико. – Джонатан повернулся к Рико. – Ваше высочество, вы хотели бы сказать несколько слов?

Изумление Пенни еще более возросло, когда Рико взял микрофон и заговорил на почти безупречном английском. До сих пор она говорила с ним только на итальянском и не подозревала, насколько хорошо он владеет английским. Но лингвистические способности Рико заслоняла другая мысль. Пенни и представить не могла, что он принц. Он что-то говорил о благородном начинании Фонда Карстерса и о том, что счастлив предоставить часть помещений дворца под галерею, но Пенни почти не слушала. Все заслонило осознание такого простого и одновременно чудовищного факта.

Он был принцем. Она – никем.

Он считал ее Оливией, а значит, равной себе по социальному положению. Выходит, это не Рико был авантюристом, жадным до денег. Это Пенни, играя роль, влезла не в свой круг. И когда он узнает, кем она является… точнее, кем не является, весь его интерес к ней пропадет. В который раз Пенни горько пожалела, что согласилась на этот, выражаясь словами Майлза, спектакль. Права, права была ее мать. Все кончится слезами, и плакать придется не кому-то, а ей.

Пенни оглянулась по сторонам. Рико продолжал говорить уже на итальянском. Он благодарил городские власти, способствующие открытию галереи. Эти слова были адресованы группе солидного вида мужчин в деловых костюмах, стоявших в дальнем конце зала. Медленно, чтобы не привлечь чье-либо внимание, Пенни начала выбираться из толпы собравшихся, пока не скрылась за экраном, на котором висел блистательный пейзаж Каналетто. Она почти выбежала на лестницу. Нужно скорее покинуть здание, чтобы не ставить в неловкое положение Рико и особенно Джонатана, когда выяснится, кто она на самом деле. Как отреагирует Рико, увидев, что настоящая Оливия берет Джонатана под руку? Пенни очень не хотелось присутствовать при этом.

Помня, что Оливия появится здесь очень скоро – менее чем через полчаса, – Пенни сказала гардеробщице, что ей надо ненадолго отлучиться. Она схватила пальто и выскочила наружу, даже не надев его. Только отойдя на достаточное расстояние, она остановилась возле уличного фонаря и надела пальто, плотно замотав шарфом шею. Из ноздрей вылетали густые облачка пара. Пенни пожалела, что не надела шерстяную шапку. Помня о своем обещании, она послала Оливии короткое сообщение:

Ушла. Пенни.

Она надела перчатки и побрела куда глаза глядят. Пенни шла по узким мощеным улицам. Невзирая на холод, людей на улицах стало больше. Ну конечно, сегодня же не просто пятница, а пятница накануне Рождества, до которого оставалось всего пять дней. Рождество она будет праздновать в Англии с родителями и семьей сестры. Но не с Рико. С Рико ей уже не быть. Вокруг весело перемигивались огоньки гирлянд, она ловила обрывки веселых фраз и смеха, но самой ей было грустно и одиноко. Она нашла Рико, потеряла, снова нашла, чтобы опять потерять, уже навсегда.

Утратив представление о времени, Пенни ходила кругами, едва замечая, где находится, и не обращая внимания на красоту венецианских зданий. Только гораздо позже, оказавшись на горбатом мосту Академии, где всего три дня назад она встречалась с Рико – Пенни казалось, что это было безумно давно, – она остановилась, уперлась локтями в деревянные перила и стала смотреть в темную воду Гранд-канала. У нее за спиной уличный торговец запускал светящиеся вертолетики, но Пенни было не до игрушек. Ее рассеянный взгляд скользнул по охристым стенам дворца, на фасаде которого развевались флаги Евросоюза, Италии и Венеции. Пристань перед дворцом окаймляли красные и белые столбики. По каналу неторопливо двигался вапоретто, держа путь к лагуне. Завораживающая красота города все-таки сумела пробиться сквозь депрессию Пенни. Она втянула в себя морозный воздух и стряхнула оцепенение.

Нет, она ничуть не жалела, что согласилась сыграть роль Оливии. Прежде всего, у нее появились две замечательные подруги. Она выбилась из нищеты и поменяла образ жизни, о чем прежде не могла и мечтать. И наконец, она осуществила давнюю мечту, попав в этот удивительный город, где все дышит культурой и искусством. Красота Венеции окружала ее со всех сторон, не давая впасть в отчаяние от потери мужчины, от одного присутствия которого у нее появлялась слабость в ногах. Пенни в молчаливом восхищении смотрела на уникальный город – это хрупкое чудо, существованию которого постоянно угрожали наводнения.