Свидание с миллионером - Юлия Гетта

– Ну а ты? – спрашивает ее нервно. – Поедешь?

Эта дура с готовностью кивает несколько раз подряд.

– Тогда садись в машину.

Мы с Лялькой наблюдаем, как девушка торопливо спешит к автомобилю, как дёргано сам Стас забирается в салон, как рывком трогается с места, и вскоре остаёмся вдвоём.

Я чувствую себя ребёнком, которому дали мешок с конфетами. И разрешили не ограничивать себя ни в чём.

Медленно разворачиваюсь к своей прелести и в предвкушении шагаю навстречу.

Она складывает руки на груди и смотрит на меня с ехидной улыбкой на губах. Я тоже как идиот начинаю улыбаться.

– Ну и что это сейчас было? – высокомерно интересуется белоснежка.

Я пожимаю плечами.

– Нет, я всё понимаю, ревность – это только для слабаков, – с издёвкой произносит она. – Но зачем на людей-то бросаться? Ты же первый полез целоваться с Альбиной? С чего вдруг тебя так задела ответочка от меня? Биполярное расстройство? Кажется, это так называется?

Я смеюсь. Подхожу к ней вплотную и внимательно всматриваюсь в глаза.

– Ревность тут ни при чём, глупая, – назидательным тоном произношу я, продолжая снисходительно улыбаться. – И с психикой у меня всё в порядке, не переживай. Просто обидно стало за бедную жену Стаса. Решил вразумить человека. Только зря старался, до него всё равно не дошло.

Белоснежка плотно сжимает губы, а её изумрудные омуты начинают сверкать тихой яростью. Снова ловлю себя на том, что это доставляет мне странное удовольствие.

– Ах, значит, ты бросился оттаскивать от меня Стаса, защищая честь его бедной жены? – выпаливает прелесть.

– Конечно. А ты что подумала? – кладу руки ей на талию, но Лялька бьёт меня по ним и отступает назад.

– Не трогай меня!

Я умиляюсь. Такая она забавная, когда злится. Такая классная. Так и съел бы.

Дура только. Но, наверное, не всё потеряно, она ведь передумала уезжать с Андриевским, в конце концов.

– А ты чего со Стасиком не поехала? Неужели совесть проснулась?

– Совесть? У меня? Да о чем ты! Откуда у меня может быть совесть, – ёрничает белоснежка. – Просто за Стаса испугалась. Ещё не хватало, чтобы ты его бедного убил или покалечил. Мало ли что можно ожидать от такого психа, как ты.

– М-м-м, вот оно что. Значит, ты о Стасе заботилась? – усмехаюсь я.

– Конечно. А ты что подумал?

– Так и подумал. Кто же тебе потом будет подарки дарить, если со Стасиком что-то случится, да?

– Какой ты проницательный! – ядовито улыбается она.

– Слушай, забыл спросить, как тебе сегодняшние серёжки? Понравились хоть?

– Какие ещё серёжки?

– Ну которые Андриевский тебе подогнал. Покажи хоть. Дико любопытно, ради чего ты готова была ноги раздвигать перед женатым мужиком.

Я поздно понимаю, что перегнул. Глаза белоснежки округляются, грозясь вылезти из орбит, губы распахиваются, образуя соблазнительную «о».

– Да пошёл ты знаешь куда?! – шипит она. А потом разворачивается и начинает быстро топать от меня прочь.

Догоняю в несколько шагов, хватаю за локоть, силой притягиваю обратно к себе.

– Куда собралась?

– От тебя подальше!

– Всерьёз думаешь, я отпущу?

– Отпустишь!

Белоснежка вырывается, всерьёз пытается пнуть меня, но я надёжно скручиваю её, не оставляя простора для действий.

– Никуда ты не пойдёшь, – шепчу я ей на ухо, зарываюсь носом в волосы, вдыхаю полной грудью их нежный запах, испытывая от этого неземной кайф.

– Отпусти сейчас же, придурок, психопат ненормальный! – трепыхается она. – Что тебе надо от меня?!

– Всё.

– Что всё?!

– Всё надо.

– Зачем, интересно, если я по твоему мнению такая ужасная, что сплю с женатыми мужиками ради подарков?!

– Действительно, зачем? – разжимаю руки и выпускаю Ляльку на свободу. – Иди куда шла.

Она разворачивается, смотрит на меня ошалело:

– Как же я тебя ненавижу!

Отворачивается и снова уходит прочь, громко стуча каблуками. Такая наивная.

Догоняю её, когда равняется с майбахом, разворачиваю и прижимаю спиной к нему.

Ляля тяжело дышит, хлопает глазами, явно не понимая меня.

– Ты издеваешься?!

Я и сам себя сейчас не совсем понимаю, но мне нравится происходящее. Ухмыляюсь:

– Да.

Столько всего в её взгляде, что мне просто сносит крышу. Такая красивая девочка. Меня тянет к ней, как на аркане, безумно хочу целовать. Наклоняюсь к желанным губам, но она отворачивается.

– Не смей! – шипит Ляля, как разъярённая кошка. – Отвали от меня, иди вон, Альбину лучше ещё раз поцелуй!

– Мне не нужна Альбина.

– Тогда Виолетту! Или кто там у тебя ещё есть…

– Никого у меня нет. И Виолетта тем более мне не нужна.

Ляля поворачивает голову и впивается в меня глазами.

– А я нужна?

– Ты нужна.

– Зачем?

– Хочу.

– Похочешь и перехочешь.

– Не-а, – кручу я головой.

Снова медленно наклоняюсь к ней, Лялька уже не отворачивается. Просто опускает взгляд, а потом и вовсе прикрывает веки. Целую её в нижнюю губу. Захватываю, втягиваю в себя. Прелесть рвано выдыхает и впивается пальцами в мою куртку.

Я проделываю то же самое с её верхней губой. Захватываю обе. Проталкиваю язык ей в рот.

Ляля начинает сползать по машине вниз. Крепче держу её.

Сладкая. Кто бы только знал, как хочу…

Отрываюсь от губ, смотрю в затянутые пеленой изумрудные глаза.

– Если ещё хоть раз увижу тебя со Стасом или с кем-то ещё…

– О-о-о, и что же ты сделаешь? – на выдохе тянет она.

– Я сделаю так, что вот здесь… – Нагло кладу ладонь на её умопомрачительную пятую точку. – Можно будет жарить яичницу.

Лялька смотрит на меня исподлобья. Замечаю, как она осторожно сглатывает, будя во мне самые низменные инстинкты.

– Размечтался, – севшим голосом произносит сладкая после паузы. – А больше ты ничего не хочешь?

– Хочу. – Наклоняюсь к её уху, касаюсь его губами и как следует сжимаю ладонь. – Сказал же, хочу всё.

Ляля

Мы, наверное, уже час целуемся с Даней в машине возле моего подъезда. Губы опухли и болят, но это самое прекрасное, что может быть в жизни. Я чувствую себя такой счастливой, что даже забыла, насколько Хоффман меня бесит. Да я с ним вообще обо всем на свете забыла.