Доизвинялся - Джей Рейнер
Шрифт:
Интервал:
– Вам тоже хочется? – спросил я.
Она кивнула, но промолчала, только губы чуть приоткрылись. Теперь и она убрала волосы, и, шепча ей на ухо, я чувствовал, как по ее телу пробегает дрожь. Переглянувшись, девушки снова рассмеялись.
– Жаркий, – сказала одна.
– Здесь жарко?
– Нет. Вы. Когда так шепчете. Это… ну, сами знаете…
– О!
– Вы далеко живете?
Я повернулся к Люку.
– Ты ведь сам найдешь дорогу, правда?
Давайте остановим на мгновение кадр и рассмотрим ситуацию. Не забывайте, мы с Дженни были вместе всего месяц-другой. Мы ведь не были женаты, даже вместе не жили. Никаких детей. У нас даже общей собаки не было. Просто теплая дружба, которая в пароварке рабочего угара переросла в нечто иное. И вообще Дженни здесь не было, а Мэнди и Трейси были, и они предлагали кое-что, что я, даже трезвый (а я целиком и полностью признаю, что был нетрезв), счел бы заманчивым. Много лет я скулил о своих неудачах у женщин и неспособности ухватить шанс, когда он мне представляется. Но теперь я был новым Марком Бассетом. Прежние отговорки уже не имели силы. Я одет в костюм от «Пола Смита», в рубашку от «Кензо», а рядом – две очень привлекательные блондинки откуда-то из большого, просторного и плоского (Небраска? Айова?), которые хотели лечь со мной в постель. Где, скажите на милость, написано, что я должен был отказаться? Где? Нигде, вот где.
Проснулся я от звука открываемой двери, но головы из-под простыни не высунул. Я сосредоточился на неожиданном ощущении гладких, теплых тел по обе стороны от меня и тупой пульсации за глазами – болезненной награды за прошедшую ночь. Потом я услышал, как она тихонько, будто не решается разбудить, зовет меня по имени.
– Марк?
Поначалу меня охватила паника. Я понимал, что это, возможно, не самая лучшая ситуация. Но почти сразу же это ощущение исчезло, сметенное волной, больше похожей на гнев. Ей же полагалось уехать на уик-энд. Ей же полагалось заниматься собственными делами, и мне, разумеется, тоже. Разве мне не позволено иметь тайную жизнь? Разве мне не позволено то, что так легко сходит с рук остальным?
Я услышал, как она включает верхний свет, и вообразил себе, как она оглядывает мешанину сброшенной одежды в ногах кровати, переступает через бретельки и кружевные вставки, которые прошлой ночью казались мне бесконечно завлекательными.
– Марк? – повторила она.
Я высвободил голову из простыни, и девушки тоже.
– Привет, Дженни.
– Здрасьте.
– Приветик.
Она смотрела на меня во все глаза. Она поглядела на Мэнди. (Или Трейси.) Она поглядела на Трейси. (Или Мэнди.) Потом снова перевела на меня взгляд и высоким, потрясенным голосом произнесла:
– Ничего не собираешься сказать?
Я зевнул и потер заспанные глаза.
– О чем ты, милая? Об извинении?
– Я просто…
– Мечтать не вредно, Дженни. Сегодня у меня выходной.
Узрите: родился монстр.
После того, как Дженни выбежала из квартиры, а девочки подобрали свои тряпки, оделись и бодро прощебетали «пока», я пошел на кухню варить кофе. И там застал Люка.
– Ну и когда ты заделался такой скотиной? – спросил он.
– Я все исправлю.
– Неужели?
– Это моя работа. Я это каждый день делаю. Исправляю.
– А на мой взгляд, ты только портишь.
– Разное случается.
– Да уж! Две пустоголовые блондинки в постели – как раз то разное, что случается.
– На самом деле они довольно умненькие.
– Правда? И что же у них? Кандидатские по минетам?
– Теперь я понял, в чем дело.
– В чем же?
– В этом. В «чудовище с зелеными глазами».
– Ты думаешь, я завидую?
– Я же сказал вчера вечером. Я изменился. Я иду в гору, и тебе это не нравится.
– Тут ты прав. Мне не нравится то, чем ты стал.
– Чем? Преуспевающим, богатым, известным…
– Рискуя повториться, скажу, что думал скорее в духе «скотина» или «сволочь».
– Придется тебе с этим смириться, Люк.
– То, как ты сегодня утром поступил со своей девушкой…
– То, как я сегодня утром поступил со своей девушкой, было глупым, бесчувственным и грубым. Я это знаю. Но дело в том, Люк, что я могу это уладить. Могу исправить. Я профессионал. Я все могу исправить.
Узрите: монстр почти утратил связь с реальностью.
Об окончании наших совокуплений Дженни объявила в меморандуме, распространенном среди старших сотрудников. В нем говорилось: «Отношениям между верховным главой ведомства извинений и начальником его секретариата положен конец. На работу ведомства это никоим образом не повлияет». Я благоговел. От нашего романа она избавилась всего в двадцати словах, и среди них – ни одного прилагательного. Это не были ни «близкие» отношения, ни «личные отношения», ни, боже упаси, и то, и другое. Наречие «прискорбно» хорошо смотрелось бы в начале меморандума, но она решила без него обойтись. Она могла бы приписать в конце «Обо мне не беспокойся. Со мной все в порядке. Честное слово». Но этого не сделала. Она держалась сути. Мы были вместе. Теперь нет. Вот и все. Жизнь продолжается.
Для меня это было тем более ужасно, что я действительно чувствовал себя виноватым. Дело было не только в проступке, хотя он сам по себе был скверным. Проблема заключалась в знакомости жертвы. В роли Верховного Извиняющегося я не раз приносил одно и то же извинение различным людям, но мне никогда не приходилось просить прощения у одного и того же человека за разное. Я чувствовал себя виноватым, что снова оказался на положении виноватого. К несчастью, переизбыток таких чувств в ремесле извинений скорее помеха, особенно если учесть, что в нем так мало прилагательных. Но я все равно попробовал – по окончании одного из утренних совещаний.
– Дженни, я просто хотел сказать… О том, что произошло у меня в…
– Не о чем говорить, Марк.
– Не о чем. Но, честное слово, Дженни, думаю, я должен перед тобой…
– Меня это не интересует.
– Но…
– Нет.
– Честное слово, я…
Она уже встала. Я мрачно смотрел, как она уходит, крепко прижав к груди папки. Это ужасно обескураживало. Раньше никто от моих извинений не отказывался. Я поймал себя на том, что перебираю возможные причины своего провала. Дженни по ошибке приняла мою личную вину за профессиональное чувство, которое я испытывал как Верховный Извиняющийся, и решила, что я просто делаю мою работу. Нетрудно понять, как возникла такая ошибка.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!