Стихия боли - Иван Стрельцов

Наталья раскрыла свой нож и внимательно осмотрела узкое, остро отточенное лезвие. Потом раскрыла второй клинок стропореза, осторожно потрогала двойные зубцы пилки.

— Копье вряд ли будет эффективным, а гарпун может получиться очень даже неплохой. Вот только черт его знает, съедобная здесь рыба или нет. Ну да ладно — с рыбой потом определимся, пока еще не так оголодали.

— А если нападут дикие звери? — вошла в раж Света, воинственно размахивая своим ножом.

— Дикие звери — это, конечно, неприятно, — согласилась майор. — Здесь как нельзя лучше пригодился бы «ТП-82».

— А что это?

— Космический пистолет, я такой видела в центре подготовки космонавтов.

— А зачем в космосе нужно оружие, с кем там воевать? — еще больше удивилась Болотина.

— Да не в космосе. Этот пистолет входит в аварийный запас космонавтов, у него три ствола — два охотничьих, а один малокалиберный нарезной. С таким оружием можно и охотиться, и обороняться, там даже под съемный приклад устроено мачете. Но такого чуда у нас, к сожалению, нет, придется обходиться тем, что есть. Как учили на курсах выживания, если нет огнестрельного оружия, можно вместо него использовать сигнальные ракеты. — Наталья продемонстрировала цилиндр, снаряженный ракетой, который сунула в накладной карман перегрузочного комбинезона. Так, чтобы средство защиты было всегда под рукой. Потом хотела завязать конец пускового шнура за вшитую металлическую скобу, но, вспомнив, как инструктор рассказывал, что бывает, если, пробираясь сквозь чащу, зацепишься этим шнуром за какую-то неправильную ветку. После секундного размышления решила не рисковать. — Убить этим не убьешь, но напугать реально можно хоть медведя, хоть льва или тигра.

Постепенно сборы подходили к концу, остался последний штрих — приготовиться к походу через тропический лес. Девушки стащили летные скафандры, потом сняли полевую форму, оставшись в ажурных трусиках и бюстгальтерах.

— Благодать, — запрокинув голову, мечтательно протянула Светлана, проведя руками по животу и бедрам. — Вот сейчас бы обратно в Таиланд, на нашу базу, поваляться на пляже.

— Я бы и от Кубинки не отказалась, — ворчливо откликнулась Наталья; наклонившись, она быстрыми движениями стала кромсать свою полевую куртку, вырезая бандану. Неожиданно где-то неподалеку в джунглях с громким треском обвалилась ветка. Обе девушки испуганно обернулись на звук. Серпень выставила перед собой нож, а Болотина успела подхватить две сигнальные ракеты, причем одну она держала в «боевом положении» двумя руками, а цилиндр второй сжимала в зубах.

Сердца обеих девушек работали со скоростью двигателя гоночного автомобиля, казалось, что через мгновение «пламенные моторы» вырвутся из груди. Время шло, напряжение нарастало, но ничего не происходило.

— Кажется, птица или обезьяна, — тихо прошептала Наташа, она с облегчением вздохнула, опуская руку с ножом. Только сейчас ощутила, как от испуга дрожат ноги. Так всегда бывает в момент опасности, организм мобилизуется, а когда она минует, на смену приходит страх. Как звуковая волна, догоняющая реактивный самолет после приземления.

Светлана ничего ответить не успела, как вдруг зеленая стена джунглей разошлась в разные стороны и оттуда появилось несколько низкорослых людей с длинными волосами, в руках они держали высокие гнутые луки и длинные бамбуковые палки, видимо, служившие им копьями или рогатинами. Из одежды на их лоснящихся от пота телах были лишь лоскуты набедренных повязок. Глаза полыхали неприкрытым интересом, этот огонь испугал полуголых девушек. Наталья снова вскинула руку с ножом, начав пятиться назад. Зато Болотина не успела испугаться и тут же рванула пусковой шнур. Ярко-красная ракета с пронзительным воем рванулась в сторону туземцев, которые тут же рухнули ниц на землю. Блондинка, отбросив пустой футляр, рванула изо рта вторую, при этом пронзительно завизжав:

— Лежать, пендосы. Кто шевельнется, изжарю, как цыпленка табака!!!

Было непонятно — то ли дикари испугались угрозы на непонятном языке, то ли их поразил вид полуголой блондинки-красавицы, но никто не поднял даже головы. Агрессии не проявляли, только что-то непонятное залопотали по-своему, напоминая кваканье лягушек в брачный период. Девушки ничего не поняли, хотя услышанное звучало вполне миролюбиво.

Вскоре один из туземцев настолько осмелел, что поднялся во весь свой рост и жестами стал что-то объяснять, его руки изображали разные фигуры — то волнистый шар, то какие-то сферы, дальше — еще больше. После каждой фигуры он пальцем указывал в небо, потом его переводил на девушек. В глазах туземца уже не было вожделенного блеска, его сменили почитание и страх.

Закончив свое повествование, туземец опустился на колени, его соплеменники проделали то же самое, после чего все дружно стали бить неистовые поклоны.

— Натаха, что-то я ничего не поняла из этого сурдоперевода, — продолжая воинственно держать ракетницу, одними губами прошептала Светлана.

— А насколько я поняла, они видели, как гробанулся наш «тридцать третий», — задумчиво ответила Наталья. — И приняли нас за ангелов, или еще там кого-то, спустившихся с небес. — Потом, сообразив, что они по-прежнему стоят в одном неглиже, добавила: — Ну прям богини стриптиза, чтоб я их…

— Мы спасены, — тихо шмыгнула носом Болотина, вслух выстраивая логическую цепочку. — Пендосы нас выведут к какому-нибудь городу, а оттуда мы доберемся до посольства. Ура!!! — громко закричала блондинка, вскинула руки к небу и дернула за пусковой шнур. Очередная сигнальная ракета с воем взмыла в небо, где ее тут же поглотили огромные грозовые тучи, которые, как по команде, закружились в гигантском хороводе. В следующую секунду хлынул тропический дождь…

С виду это был самый обычный белоснежный лайнер «Ту-134» с триколором на хвосте и надписью АЭРОФЛОТ через весь фюзеляж. И рейс его тоже был самый обычный — из Китая во Вьетнам. Необычными были всего две вещи: лайнер взлетел с военного аэродрома китайской народной армии и пассажиров было немного, даже не половина и не четверть салона. Их было всего шестеро, шесть офицеров разведки морской пехоты.

Напряженность, после того как Денис с общего согласия группы отказался брать на операцию старлея Иволгина, постепенно сошла на нет. Николай понимал, что товарищи это делали не со зла или из-за мести за рапорт о переводе на Балтийский дважды Краснознаменный флот. Все сидящие в салоне были настоящими мужиками и попытались женатого отца семейства уберечь от возможного риска потери и отца и кормильца.

«Ну что я здесь, как институтка после пьяной вечеринки в студенческой общаге, — мысленно обругал себя Иволгин, уткнувшись взглядом в затылки сидящих впереди морпехов. — Как говорится, стеснительная девушка иногда готова морально, а физически уже не в состоянии. Надо первым ломать порочный круг обиды».

— Перед самой отправкой на учения ко мне подходит Юлька, — ни к кому не обращаясь, громко заговорил Николай, чтобы все слышали. Старшую дочь Иволгина, которая ходила в третий класс, в роте хорошо знали. Сероглазая деваха со щеками, как наливное яблочко, была едва ли не с самого рождения генератором различных идей. В четыре года она решила, что станет всемирно известной певицей, но вместо того, чтобы выучить какой-нибудь модный шлягер, репетировала всеми уже забытую песню, которую распевала целыми днями во все свое детское горло: «А я несчастная, торговка частная…» и т. д. Где домашнее дитя с внешностью херувима отыскало этот шедевр, родителям выяснить так и не удалось. Жена утешалась лишь тем, что чадо не додумалось стать всемирно известной барабанщицей из рок-группы. При упоминании о Юльке офицеры заметно оживились, заулыбались и повернулись к Николаю. — Так вот, спрашивает меня доця: «Папа, а кто такие пионеры?» Ну я отвечаю: «Это такие дети, они жгли костры, собирали макулатуру, металлолом». У Юльки готов новый вопрос: «Что, как бомжи?»