Я назову твоим именем сына - Ирина Шолохова

в щёки немного воздуха, отчего они чуть надулись, и с шумом выдохнула через рот, чуть приоткрыв губы и тихонько фыркнув.

— Не нравлюсь?

Он пожал плечами:

— Не знаю! Вроде, лучше, чем было, когда у тебя на голове пожар был!

— Скажешь тоже! Пожар! — она сделала томный взгляд, — ну, я пошла!

Она чуть замешкалась, поправляя косу и приглаживая волосы, чуть растрёпанные тёплым летним ветерком, давая время Максиму налюбоваться собой и, может быть, давая время на раздумья.

Пошла, чуть виляя узенькой задницей в обтягивающих бриджах из джинсовки. «Девушка хочет! — Максим «зацепился» взглядом за Милкину задницу. — О, боже! Фигура совсем как у подростка, а туда же — крутит пятой точкой, будто есть чем крутить! Эй, девушка! — хотел окликнуть её Максим, — сначала отрасти кое-что, а потом уж крути! — хотел окликнуть, но передумал — обидится. Хотя, какая мне разница, обидится она или нет». Милка почувствовала его взгляд, обернулась:

— Вечером придёшь? Сегодня танцы! — она снова набрала в щёки немного воздуха и с шумом выдохнула через рот, чуть приоткрыв губы и тихонько фыркнув, — пф-ф-ф!

Он пожал плечами, сунул руки в карманы и пошёл чуть вразвалочку, через несколько шагов оглянулся. Милка тоже оглянулась и послала ему воздушный поцелуй. Его рука, сжатая в кулак, взметнулась вверх: «Но пасаран!»

«Но пасаран!» — крутилось у неё в голове. — Что означает эта фраза? Она оглянулась ещё раз — убедиться, что Максим скрылся из видимости, торопливо достала телефон и набрала «Но пасаран — что это». «Они не пройдут!» — сразу же, без раздумий «выплюнул» интернет. Кто не пройдёт? Куда не пройдёт? И, вообще, что он хотел этим сказать? Мучайся теперь в раздумьях, может быть, он намекал, что у неё не пройдёт его завлечь? Да пошёл он! Буду я ещё о нём ду-у-умать! Вали давай! — грубо выругалась она в его сторону, — тыкай своим членом в осиное гнездо — получишь массу удовольствия! Урод! Больше не посмотрю в твою сторону! Я к нему и так и сяк! А он: «Они не пройдут!» Вот урод! Ну, и вали к своей Ритке! Ха-ха! Ей ты тоже не нужен! На танцах даже не подойду к нему. А если пригласит? Нет, не пойду!»

***

Наступил вечер. Смеркалось. Бледная луна, робко выглядывала из-за облаков, стыдливо подсматривая за происходящим в пионерском лагере. Милка шла на танцы одна, — «Посмотрю недолго и уйду, спать хочется, завтра раным-рано вставать, ребят поднимать — умываться, на зарядку, на завтрак и так весь день — круговерть. Устала!» Она остановилась, скрываясь в темноте леса: эстрада, как обычно, украшена разноцветными гирляндами, вокруг слоняются, не зная чем заняться, младшие ребята, кое-где сбились в стайки девчонки постарше, зрительный зал наполовину пуст или наполовину заполнен. Из радиорубки слышался голос Максимилиана: «Раз! Раз! Раз! Проверка связи!» Максим сидел в первом ряду, вальяжно развалившись в кресле, подперев голову рукой и уставившись в пол. «В позе мыслителя!» — отчего-то разозлилась Милка. В середине зрительного зала виднелась белая голова Юлькиного ухажёра, ну и, конечно же, рядом с ним она — где ей ещё быть! В самом последнем ряду сидели девчонки-помощницы воспитателей, она пошла к ним.

— Девчонки, танцевать будем? — Милка уже и забыла, что всего лишь несколько минут назад, думала заглянуть ненадолго на танцпол, и уйти спать.

— Кто эта незнакомая девушка!

— Так это же наша Милочка! Милочка — копилочка! Привет, родная! Да тебя родители не узнают, не то, что мы — твои подружки!

Чмоки-чмоки! — расцеловалась она с подружками.

— Ну, и как! Лучше?

— Конечно, лучше! Только темновато! На тон бы светлее!

— Нет в нашем магазине, при лагере, другого цвета, пришлось эту купить.

— Хорошо, Мила! Особенно с косой хорошо — тебе гладкие волосы идут и, вместо алой помады, розовый блеск для губ — тоже красиво!

— Итак, мы начинаем нашу программу! — послышался голос Максимилиана из радиорубки, — она называется «Танцы под луной!» Поприветствуем всех присутствующих аплодисментами! Ура!

Послышались жиденькие аплодисменты.

— Включай уже музон!

— Хватит балаболить!

— Максимилиан, врубай музыку и иди на танцпол!

— Вот неблагодарные! Нянчишься с ними, а они грубят! — произнёс в микрофон Максимилиан и раздражённо «врубил» музыку, — танцуйте! Кто ж против!

Он вышел из радиорубки и размашистым шагом направился к последнему ряду — туда, где сидели Милка и её подружки.

«Интересно устроена жизнь — Марго уехала, никто и не вспоминает, был человек — уехал, никому нет ни до чего дела! Как будто её и не было! Вообще! Никогда! Как будто она, вообще, не существует на свете! И даже безумно влюблённый в неё Максимилиан вовсю заигрывает с другими девушками. Да уж! Жизнь!» Группка девчонок, среди которых были Милка и Максимилиан, поднялась на эстраду, извиваясь в такт музыке. «Милка даже не смотрит в мою сторону, — отметил Максим, — обиделась, наверное! На что? Не понятно! Сама придумала — сама обиделась! Эх, девушки — девушки! Вот и пойми вас, попробуй!»

— Макс, иди к нам! — прокричала одна из девчонок.

Он сделал неопределённый жест плечами, как бы говоря: «Почему бы и нет! Всё равно делать нечего!» Поднялся с места и пошёл на эстраду в круг танцующих. «Немного размяться!» — мысленно произнёс он.

Зазвучала нежная мелодия, начали образовываться парочки, танцующие медленный танец. Максим подошёл к Милке, церемонно поклонился, приглашая её на танец. Она пошла, положила узенькие ладони ему на плечи, он цепко обхватил ей за талию и крепко прижал к себе, так крепко, что она почувствовала его член.

— Эй, Максим! Полегче! Что ты меня так зажимаешь!

— Ты же этого хотела? Или я ошибаюсь? — он ещё крепче прижал её.

— Ошибаешься! Ослабь свою хватку! — она дёрнулась, пытаясь освободиться.

Он ослабил кольцо своих рук и спросил уже просто:

— Мила, ты обиделась? На что? Я не понял!

— Да! Обиделась! На твой дурацкий «Но пасаран!» Кто не пройдёт? Куда не пройдёт! Зачем ты мне это сказал? Что это значит?

— А! Ничего это не значит! Просто сказал и всё! Это, примерно, как: «Пока или до скорого!» Никаких подводных камней и тайных смыслов, просто фраза, означающая: «Пока!» — он замолчал, задумался о своём.

«О ней вспоминает? — ревниво сжалось Милкино сердце, — а в меня своим членом тычет! Вот мужики! Или уже забыл о ней и не вспоминает, совсем? Похоже на то!»

— О чём задумался, Максим?

— Задумался о том, — тряхнул головой Максим, как бы отгоняя наваждение, — о том, — повторил он, — что я не отказался бы прогуляться с тобой по лесочку!»

Она не отвечала.

— Прогуляемся? — он опустил правую руку чуть ниже