Мистер Солнечный Свет. Вторая часть - Ким Ынсук

– Он тоже из мятежников? – спросил Хасэгава.

– Думаю, да, но, к сожалению, он глухонемой, – ответил Докмун, узнавший старика.

– Вот черт! Убейте его!

Солдат собирался выполнить приказ и уже вскинул ружье, как вдруг старик закричал:

– Не стреляйте! Пощадите меня, пожалуйста! Я все вам расскажу!

– Ты же сказал, что он глухонемой. Похоже, ты ни черта не знаешь.

Сбитый с толку Докмун, пробормотал:

– Нет, я… Он хочет нам все рассказать. Он сказал, что все расскажет. Говори давай! Где Ко Эщин? И как найти Ынсана?

– Они ушли в город. Слышал, что у них сегодня большие планы. Госпожа Эщин, Хэнран, Хаман и еще несколько человек. Кажется, они хотят убить капитана японской армии.

И все же они пришли не напрасно. Докмун передал слова Хасэгаве, а тот пришел в ярость, когда услышал, что его собираются убить.

– Не волнуйтесь, я знаю эту девку и всех членов ее семьи.

– Внимание! Прекратить поиски! Мы уходим!

Солдаты, которые обыскивали хижину, поспешно покинули ее. Уходя, Хасэгава повернулся и выстрелил в старика, который остался и пожертвовал собой ради того, чтобы японцы не добрались до остальных. Пуля пронзила грудь. Старик закрыл глаза и слегка улыбнулся под удаляющиеся шаги солдат.

Члены «Армии справедливости» шли через горы. Они продвигались быстро и осторожно. Однако старики не успевали за молодыми, поэтому они незаметно для остальных свернули на другую тропу. Их жизнь и так была на исходе, поэтому они решили, что их смерть на благо страны принесет больше пользы, нежели кончина от болезни и старости.

Хаман, Хэнран и еще несколько человек, несущих паланкин, спустились с горы в нарядных одеждах. Казалось, что они везут молодую госпожу.

– Я слышу шаги. Должно быть, они уже бегут в нашу сторону.

Хэнран шел и прислушивался к звукам, которые доносились сзади.

– Меня впечатлил тот старик. Хоть он и глухонемой, но сумел направить их по ложному следу.

– О чем ты говоришь? Он прекрасный, красноречивый оратор, и даже очень неплохо поет, – сказала Хаман, и все старики, которые были с ними, удивленно на нее посмотрели.

– Надо же, я никогда не слышал, чтобы он разговаривал. Думаю, в результате он очень доволен тем, что обвел нас вокруг пальца.

– Давайте скажем друг другу то, что никогда не решались сказать за всю жизнь. Все равно мы все скоро погибнем.

– У меня есть что сказать! Расступитесь! Расступитесь!

Все громко рассмеялись. Звук шагов все приближался. Хаман решилась и окликнула Хэнрана, который шел рядом.

– Верно. Если это и правда мой последний день, то нет причин скрывать. Послушай, спасибо тебе за то, что всегда поддерживал меня. Подойди ближе. Давай возьмемся за руки.

Это был их последний день. Хаман сожалела, что не смогла еще раз увидеть Эщин. Она покраснела и смущенно улыбнулась. Старики захлопали и призывали их побыстрее взяться за руки. Им было не страшно умирать. Хаман протянула руку Хэнрану.

В этот момент пули пронзили обоих, и они упали на землю. Земля под ними окрасилась в красный цвет. Истекая кровью, Хэнран пытался дотянуться до руки Хаман, однако силы покинули его, и рука навсегда замерла.

Выследить «Армию справедливости» Докмуну не удалось, и единственное, что у него осталось, – список имен. Когда они с Хасэгавой спускались с горы, японец сказал, что будет преследовать Эщин и ее союзников, так что лучше Докмуну побыстрее передать ему список. Он должен был помочь уничтожить мятежников, поэтому побежал в «Хвавольлю» и, разорвав татами на полу, вынул листок с именами. С тех пор как Донмэ исчез, Докмун стал владельцем этого гостевого дома.

Взяв список, он встал и хотел было выйти из комнаты, но Юджин преградил ему проход.

– Слышал, у вас есть список членов «Армии справедливости». Верно?

– С какой стати американец интересуется этим списком? Может, в нем и твое имя есть?

Юджин посмотрел на Докмуна с насмешкой, так как тот был жалок. Зять Эщин готов был прислуживать кому угодно за деньги. Он был не просто жалок, но еще и глуп, так как пытался продавать вещи, которые ему не принадлежали, не задумываясь о последствиях.

– Моего имени там нет. Зато есть Ко Сахон, Хван Ынсан, Джан Сынгу, Ли Чонмун, Со Ёнсон, Чон Сындже и Ко Эщин.

Низким голосом Юджин перечислил имена людей, которые защищали свою родину. Однако его имя там все же было. Его добавил Такаси после смерти Хонпы, когда увидел, как американец прибежал на помощь женщине. «Юджин Чхве» было написано на английском, которого Докмун не знал.

– Значит, я был прав! Твое имя есть в списке! Теперь я понимаю, почему ты постоянно лез не в свое дело. Ты все это время был на их стороне. Знаешь ли, эта девка – моя свояченица. Как же я раньше не догадался! Так ты собираешься на ней жениться, я прав? Ну и как она тебе, хороша? – закричал он.

Юджин стиснул зубы.

– Думаешь, раз я позволил тебе пожить подольше на десять секунд, это что-то изменит?

– О чем ты?

Ветер задувал в широко распахнутое окно. Пуля попала Докмуну прямо в висок. Он рухнул на пол с открытыми глазами.

Из кармана его пиджака Юджин вытащил список. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался Донмэ.

– Всегда знал, что кто-нибудь еще да умрет в этой комнате.

Донмэ посмотрел на распахнутое окно. Логана убили в этой же комнате.

– Я вернул тебе «Хвавольлю». Тут, правда, пол немного испачкан кровью, но весь гостевой дом теперь твой. Без каких-либо обязательств.

Донмэ усмехнулся. Вдруг на улице раздались выстрелы, и насмешка исчезла с лица мужчины. Оба выглянули в окно.

После того как Эщин выстрелила в Докмуна со здания напротив «Хвавольлю», она побежала, перепрыгивая с крыши на крышу. На улице стояли японские солдаты и стреляли по людям и паланкину, который они несли. Издалека было трудно разглядеть, в чем там дело, но Эщин видела седовласых стариков. С нехорошим предчувствием она побежала в их сторону.

Когда солдаты никого не обнаружили внутри паланкина и удалились, люди вышли посмотреть, что же все-таки произошло. Среди них был владелец таверны, бывшие работники Сахона, ученики школы и их учительница Стелла. Они подходили к каждому лежавшему на земле и прикладывали ухо к груди, чтобы послушать, бьется ли сердце. Все плакали.

– Хаман. Хаман, держись! Она еще жива! – закричала старуха, которая заметила, что Хаман еще дышит.

Она оторвала подол юбки и начала перевязывать ей рану. Эщин пробралась сквозь толпу. Увидев Хэнрана и Хаман, она упала на колени перед своей служанкой и начала рыдать. Такого не могло произойти. Она заплакала, обнимая окровавленную Хаман.