Черный ястреб - Джоанна Борн

«Я столько раз пыталась стать женщиной, не позволяющей чувствам руководить собой. Но у меня опять ничего не вышло».

— Скоро придут владельцы заведения. Им наверняка нужно подготовиться к наступающему дню. Пополнить запасы продуктов, выжать сок из лимонов и всякое такое. Должна признаться, я совершенно не представляю, что происходит за закрытыми дверями кафе.

— Хозяева разбавляют вино водой, нарезают хлеб тонюсенькими кусочками и делают паштет из кошек.

Хоукер забрал у Жюстины руку и взял ее за предплечье так, что они оказались соединенными воедино. Жюстине приходилось видеть старинные вазы, выкопанные из земли в Риме. Изображенные на них античные воины приветствовали так своих товарищей.

— В Париже не едят паштет из кошек. Это традиция лондонцев.

— Лондон. Европейская столица пожирателей кошек.

Жюстине казалось совершенно естественным просыпаться рядом с Хоукером и разговаривать с ним в таком вот шутливом тоне. Ей было тепло, потому что их с Хоукером руки переплелись, а тела соприкасались. Никто из них не желал первым расцепить объятия.

И всегда в подобных ситуациях благоразумие приходилось проявлять женщине. Жюстина отстранилась и. подхватив обмотавшиеся вокруг ног юбки, спрыгнула со скамьи. Теперь они с Хоукером вновь сами по себе.

— Мне нужно отыскать волу, умыться и привести себя в порядок.

— Мне тоже. — Глаза Хоукера стали похожими на острые кончики кинжалов. — Мне предстоит не слишком приятный разговор.

Пока Жюстина спала. Хоукер строил планы. Он не отдаст Пакса своим начальникам без боя.

Хоукер поднялся, пересек зал, обошел прилавок и скрылся и кладовой. Каждый шаг превращал его в холодного, бесстрастного человека. Черный Ястреб.

— Хозяева кафе наверняка надеются, что я исчезну без следа, когда они придут утром в свое заведение, — повысила голос Жюстина. — Никому не хочется, чтобы агенты тайной полиции безнаказанно устраивали беспорядок на территории их заведения.

— Попробуй стать воровкой! — крикнул из кладовой Хоукер. — Вот тогда тебя точно перестанут пускать в приличные места.

Жюстина отыскала на полу свои чулки и подвязки и, усевшись на лавку, принялась натягивать их на ноги.

Послышался металлический лязг, а затем журчание — это Хоукер наливал воду в медный таз.

— Мне в голову пришла одна мысль, — громко произнесла Жюстина, чтобы Хоукер се услышал. — Довольно умная мысль, но она перечеркивает все предыдущие умозаключения. Ты должен сказать, что об этом думаешь.

В кладовой раздались тихие хлопки.

— Позволь мне сначала побриться. Я не способен думать во время этого занятия. — За этими словами последовала пауза, в течение которой Хоукер наверняка успел один раз провести по щеке бритвой. — Я поставил чайник на огонь. Так что через десять минут сможешь умыться.

— В го время как ты будешь умываться холодной водой? Я тронута.

Вчера ночью Жюстина расстегнула пуговицы на одежде, ослабила завязки, чтобы ей было удобнее. Чтобы быть… более доступной. Но ее платье было сшито таким образом, что она всегда могла одеться без посторонней помощи. Жюстина привела себя в порядок и надела туфли. Утро вступило в свои права.

Вчерашние газеты неровной стопой высились на стойке. Жюстина взяла одну, расстелила ее на столе и положила поверх нее пистолет и принадлежности для чистки. Она всегда носила с собой все необходимое, чтобы почистить и зарядить пистолет снова. Множество проблем невозможно решить с помощью единственной пули. Жюстина достала из коробочки небольшую щетку и взялась за дело.

Хоукер вышел из кладовой спустя несколько минут, вытирая лицо полотенцем. Он подошел к столу, за которым Жюстина чистила пистолет, и сел на лавку рядом с ней. Хоукер принес с собой точильный камень и теперь, взяв один из ножей Жюстины. начал затачивать его лезвие.

— Я когда-нибудь разговаривал с тобой о ножах?

— Довольно часто.

— Очень большое значение имеет угол затачивания. На мой взгляд, нет ничего более опасного, нежели тупой нож. Из-за этого целые армии проигрывали сражения.

— Не может быть.

— Точно. — Хоукер не стал проверять остроту ножа Жюстины подушечкой большого пальца. Это для тех. кто хочет ходить с крошечными порезами на пальцах. Вместо этого он поднял край газеты и единственным взмахом ножа рассек надвое колонку новостей. — А теперь расскажи мне о пришедшей тебе в голову умной мысли.

— У нас есть слова. La dame. La tour. Le fou…

Хоукер кивнул. Он медленно и ритмично водил ножом по точильному камню, придавая лезвию совершенную форму. Со стороны могло показаться, что он полностью поглощен этим занятием, если бы не выражение его глаз. По ним было видно, что мысли его сосредоточены на совершенно другом предмете.

— Говори, я слушаю.

— Таро.

Единственного слова хватило, чтобы Хоукер резко вскинул голову и непонимающе посмотрел на Жюстину.

— Карта, на которой изображена королева, называется лама. La dame. Карта с башней — la tour. Карта le fou — дурак, глупец. Я не говорю, что мы ошиблись относительно шахмат. Но такую возможность тоже нельзя исключать.

— Карты таро. Цыгане. Цыганки приходят в Пале-Рояль.

— Иногда. Зачастую их прогоняют. Правда, время от времени они подкупают жандармов и проводят лень или два, разгуливая по колоннаде и гадая судьбу по руке. Но вчера я не видела ни одной.

Хоукер положил нож на газету и теперь сидел и молча обдумывал сказанное. Наконец он медленно покачал головой:

Они не ввязываются в политические интриги и не принимают участия в убийствах. Все это не имеет смысла.

— Ты прав. Но я должна проверить и этот вариант. У меня есть друзья среди цыган, но их нечасто встретишь в центре города. Придется порыскать в бедных районах в восточной части Парижа.

— А я порасспрашиваю людей в Пале-Рояле. Может, удастся узнать, где в последнее время вплели цыган.

— На это потребуется несколько дней. А мы не располагаем таким временем. — Жюстина нетерпеливо постучала пистолетом по газете. Черные частички пороха присыпали повестку дня первого консула.

Египетские артефакты возвращены в Лувр… La dame du Nil. Дама Нила привезена из Англии… несравненное произведение искусства… подарок народу Франции… в ознаменование перемирия…

Жаль, что войне нельзя положить конец с помощью простого подарка.

— Мне нужен Пакстон, — произнес Хоукер. — Он знает цыганского барона. Цыгане считают его за своего кузена, хотя с его цветом волос это невозможно. Если я найду его…

— Найдешь, — ответила Жюстина.

У окна шахматного клуба стоял мужчина и смотрел внутрь через стекло. Месье Пакстон, которого не должно здесь быть.