Черный ястреб - Джоанна Борн

Наполеон встал пол огромной люстрой. Мимо бегали люди, но в присутствии первого консула паника начала мало-помалу утихать.

Шум стих настолько, что можно было различить голоса отдающих команды офицеров. Люди выстроились в шеренги, чтобы передавать из рук в руки кадки с песком и водой Выживших при пожаре осторожно выводили на свежий воздух. Проходы расчистились.

Наполеон вел себя так, словно находился на иоле боя. Он стоял там, где его все могли видеть и попросить совета. Он отдавал приказы то одним, то другим. Посылал с поручениями. Люди подходили к нему в панике, а уходили прочь успокоенными.

Жюстина встала за спиной Наполеона на расстоянии четырех футов, нащупала в кармане пистолет, взвела курок и направила дуло в иол. Никто не видел ее манипуляций, так как оружие было скрыто от посторонних глаз широкими складками юбки. Жюстина держала пистолет наготове, внимательно рассматривая каждого, кто приближался к Наполеону, наблюдая за руками мужчин и женщин, в нерешительности останавливающихся в коридоре и глядящих на первого консула.

Наполеон избежал одной беды. Но его следовало защитить от другой. В этом хаосе задачей Жюстины было охранять правителя Франции, защищать сто спину.

В Лувр вошел Леблан. Он где-то умылся, но его волосы были по-прежнему черны от пепла. Подходя к первому консулу, он прерывисто дышал. Только вот от чего именно — от страха или напряжения, — Жюстина не знала.

— Англичанин скрылся. Мы обыскиваем здание. Я послал…

— Это не англичанин. — Наполеон командовал армиями. Вот и сейчас он повысил голос так, чтобы перекрыть рыдания женщин, скрючившихся на лавках в коридоре, крики и топот ног. — Произошел несчастный случай. Пожар уже почти потушен. — После этого Наполеон понизил голос, чтобы слышать его мог лишь одни Леблан: — Проследите, чтобы никакая другая информация не попала в газеты. Это всего лишь небольшой пожар.

— Но ведь англичанин поджег…

— Никакого англичанина не существует. Все это происки якобинцев. Некоторые из них уже попали под подозрение. Я хочу, чтобы их арестовали. Разыщите Фуше. Мне необходимо с ним поговорить.

— Так точно, я…

Ну конечно же, первый консул обвинит во всем якобинцев. Он воспользуется любой возможностью, чтобы лишний раз потревожить их спокойствие. И уж конечно, он не желал войны с Англией. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет к ней готов.

Леблан хотел сказать что-то еще, но Наполеон уже отвернулся к сержанту, пришедшему с докладом о количестве задействованных при тушении пожара насосов. Затем он окликнул какого-то мужчину в костюме клерка и вновь повторил ему, что произошедшее — всего лишь несчастный случай. Это уже не первый пожар в столь древнем помещении. Только в таком виде информация должна появиться в газетах.

В толпе появился Везье. Его лицо было перепачкано сажей, а на щеках виднелись светлые дорожки от катящихся из глаз слез. Он сразу заметил пистолет в руке Жюстины и понял, какая опасность грозит первому консулу. Везье тотчас же подозвал к себе троих солдат, помогающих тушить пожар, и приказал им встать фалангой вокруг Наполеона. Эти люди были простыми солдатами, но инстинктивно встали так, чтобы оградить будущее Европы от злоумышленников.

Леблан подошел к Жюстине, кипя от гнева, и сжал ее запястье.

— Мы найдем англичанина, устроившего пожар. Идемте со мной!

Хоукеру не хотелось покидать Сову, но он обязан был найти англичанина, прежде чем это сделают французы.

Она была жива. Она кашляла, хрипела, терла слезящиеся глаза, морщилась от боли в обожженной спине, но все же была жива.

Хоукер хотел поцеловать ее, но время и место были неподходящими. Они наверстают упущенное позже. Он найдет англичанина и свернет его проклятую шею. А потом будет любить Сову.

Хоукер жестом подозвал Пакса. и они вместе отправились по предполагаемому следу англичанина — по коридору и во двор, отделявший дворец Тюильри от Лувра.

Отойдя от двери примерно на десять футов, Хоукер позволил себе обернуться. Сова приклеилась к этому ублюдку Наполеону, изображая из себя телохранителя. Она стояла, выпрямив спину и расправив плечи. И готова была убить любого, кто косо посмотрит на Бонапарта.

Второй удар лучше всего наносить сразу после первой неудачи, когда жертва уже расслабилась и больше не ждет нападения. Если бы операцией руководил Хоукер, он сделал бы это прямо сейчас. Умница Сова. Настоящий профессионал. Ничто не могло ускользнуть от ее зоркого взгляда.

Слева от Хоукера из окон клубился дым. Вся стена с этой стороны была покрыта гарью. Солдаты накачивали воду в огромные лохани, зачерпывали ее ведрами и спешили ко дворцу.

Хоукер подозвал к себе Пакса.

— Наш англичанин шести футов ростом, крепкий, с красным лицом. Каштановые волосы начали редеть на затылке. Ему примерно пятьдесят лет. Одет в темно-синий сюртук с медными пуговицами и голубой жилет.

— Я видел, как он убегал, — ответил Пакс. — Он не пойдет гула, где его вес могут увидеть.

— Он останется. Чтобы посмотреть, чем все закончилось.

— Новичок.

— Все на это указывает.

Сотни людей пришли посмотреть на пожар. Клерки, служанки, поварихи, уборщицы из дворца. Толпа любителей искусства собралась возле Лувра поглазеть на происходящее. К зданию бежали солдаты, отталкивая зевак, чтобы пробраться ко входу и помочь хоть чем-то.

Англичанин был где-то здесь.

— Профессионал убил бы тебя, чтобы ты не смог отодвинуть бюро и открыть дверь. Он пристрелил бы Наполеона, когда тот вышел из пылающей гостиной, и теперь уже был бы на полпути к Монмартру.

— Ты так и поступил бы.

— Так поступил бы любой здравомыслящий человек. — Зеваки толкали Хоукера и Пакса со всех сторон. — Только профан мог запереть в охваченном огнем помещении шесть дюжин человек. Если ты ставишь себе задачу убить кого-то, то и убиваешь одного этого человека. И не стоит сжигать ради этого добрую половину дворца.

— Он может спрятаться где угодно и наблюдать из этого укромного места за происходящим. — Пакс переводил взгляд с двери на дверь, с окна на окно, с крыши на крышу. — Или готовиться к выстрелу.

Хоукер попытался умерить свой гнев и составить портрет человека, обрекшего на гибель несколько десятков людей.

— У него нет пистолета. Он целенаправленно устроил грандиозное представление. И завершение начатого не входило в его планы.

— Он не стал убивать его.

— Верно. Он не жаждет крови. Он словно бы завел часы, поставил их на стол и смотрел, что произойдет дальше. Ему хотелось взирать на происходящее, подобно богам, изображенным на потолке Лувра. Стать Юпитером. Ни больше ни меньше.

— Да уж, скромное желание. — В голосе Пакса зазвучали веселые нотки.