История альбигойцев и их времени. Книга вторая - Николай Осокин

Инквизиторы были совершенно независимы от епископов и легатов, для них не существовало ничего запрещенного; они проникали всюду. Они были тогда тем, чем после стали иезуиты; на них они походили богословской ученостью, искусной казуистикой, житейской ловкостью, ораторским талантом, влиянием на государей и вельмож. Подобно иезуитам, они, после смерти основателя ордена, ревностно заботились о земных благах. Францисканцы, собратья доминиканцев по должности, действовали на простой народ своим подвижничеством и жизнью.

Инквизитор мог взять подозреваемое им лицо даже в церкви, нарушая право убежищ. Всякий католик, светский и духовный, под страхом отлучения был обязан содействовать им. Феодалы должны давать им конвой, городские магистраты — полномочия. По установленным понятиям инквизиторы приравнивались своей властью к епископам, но в сущности они были могущественнее их. Все живущие в пределах его дистрикта, начиная с государя страны, подсудны инквизитору, в случае преступления против веры. Только папа, легаты, нунции, кардиналы, епископы, лица, близкие к папе, были несколько независимее. О них инквизитор сообщал священнику секретно. Если бы инквизитор сам подал повод к подозрению в чистоте его веры, то епископ мог принять на него донос, но судить мог только другой инквизитор.

Инквизиторы имели особую свиту, которая исполняла их приказания и в то же время составляла постоянную стражу; в Лангедоке и Франции она называлась «близкие»; в Италии — «гонители катаров». Впрочем, в истреблении еретиков им с удовольствием помогал каждый фанатичный католик, так как убийство еретика было возведено католическим учением в богоугодное дело.

Чтобы спастись от внезапного нападения на улице, людям, малоизвестным в городе, следовало нашивать на своем платье крест. Оттого еще Доминик советовал обращенным ради безопасности иметь на одежде два креста, в отличие от католиков, которые большею частью носили один крест. Это было подтверждено на безьерском соборе 1233 года, когда для всего Лангедока стал обязательным особый костюм для обращенных. По такому костюму можно было признать в человеке бывшего еретика. На широком и длинном платье плебея и на узкой одежде дворянина нашивались два больших, широких желтых креста, один на груди, другой на плече. Более преступных еретиков можно было узнать по капюшону, который закрывал голову, на этом капюшоне виднелся третий крест; женщины носили густую черную вуаль с желтым крестом. Отступники нашивали на кресты поперечную желтую полосу. Сосланные на острова в продолжение изгнания и на обратном плавании могли ходить без этих знаков. Иначе, где бы ни жил обращенный, его неотступно преследовали желтые кресты.

Насколько можно видеть из ненапечатанных документов инквизиции, подсудимые пред судом трибунала разделялись на шесть довольно отчетливых групп, сообразно коим следовали различные наказания.

1) Еретики в прямом смысле, как преимущественно называли катаров, то есть собственно альбигойцев — в отличие от вальденсов. Трибунал старался определить характер заблуждений подсудимого: была ли в нем ересь сознательным убеждением или проистекала от неполного знакомства с католической догматикой. К последним подходили так называемые богохульники, легкомысленно поносившие Господа, не признававшие всемогущества или других свойств Божиих.

2) Подозрительные, которые давали повод сомневаться в искренности своей веры или тем, что необдуманно говорили о предметах религии, или тем, что присутствовали при обрядах еретиков. Трибуналы называли последних сильно подозрительными, и притом в следующей градации: присутствовавшие при проповеди, склонявшие в собрании колена для молитвы или для благословения, наконец, называвшие себя добрыми христиа нами. Под этими словами, как под лозунгом, скрывалось обыкновенно полное сочувствие к патаренству или к аль бигойству.

3) Соумышленники, к которым причислялись укры ватели и защитники ереси. Они обыкновенно не раздели ли еретических убеждений вполне, но оказывали явное и тайное содействие распространению ереси, исполняя приказания и просьбы еретиков. Они часто делали прс пятствия деятельности трибуналов и всегда отказывали инквизиторам в содействии; они, конечно, не доносили об еретиках и покрывали их; они оказывали содействие их бегству и тайно посещали их в тюрьмах; они говорили, что осужденные наказаны несправедливо, или высказывали сожаление об их заточении и смерти и благоговейно собирали их пепел после казни. Если, буду чи обвинены во всех таких преступлениях, подсудимые не могли доказать, что руководились лишь чувством хри стианского сострадания к ближнему, то переводились но вторую категорию подозрительных, где наказание было несравненно строже.

К соумышленникам же относились феодалы, которые, вопреки обещанию, не изгоняли еретиков. Те независимые, коронные или выборные светские власти, которые не заявляли решительного содействия инквизиции, опасаясь народных восстаний, и не защищали инквизиторов, причислялись ко второй категории подозрительных. Феодалы и муниципалитеты, не отменявшие по приказанию трибуналов тех своих распоряжений, которые были вредны для успеха инквизиции, тоже часто считались подозрительными. Если адвокаты, нотариусы и служащие лица скрывали документы, процессы, даже адреса еретиков, то они подлежали преследованию, как соумышленники.

Сюда же относились те, кто во время производства дела отказывался приносить присягу, или допускал церковное погребение на кладбище лиц, осужденных трибуналами, или заведомо известных еретиков.

14) Раскольники, хотя и признававшие вполне католическую догму, но отрицавшие главенство папы и не считавшие его видимой главой христианской Церкви и викарием Иисуса Христа на земле. Схизматики, в смысле последователей восточного православия, на практике не подлежали суду инквизиции, но принцип требовал и их осуждения, поэтому в документах находим форму отречения от греческой Церкви, сходную с формою отречения от альбигойства.

5) Отлученные, действительно пробывшие под отлучением более года и не успевшие получить отпущения за это время. Церковь полагала, что никакой искренний католик не может жить вне ее так долго и что если он не чувствует всей тяжести своего положения, то, следовательно, не представляет собою в будущем ручательства за твердость своей веры, оставаясь равнодушным к церковному наказанию; между тем, не испрашивая прощения, он легко может быть совращен еретиками, и потому его дело должно подвергнуться рассмотрению трибунала.

6) Неверные, то есть евреи и мавры, когда они подстрекают католиков к совращению в свою веру словами или письмами. Хотя они не подлежат законам церковным и никогда не принадлежали к обществу христиан, но самое свойство их преступления подчиняло их суду трибуналов; государи не могли противиться этому, потому что только согласие и одобрение папы давало им известные права над такими отверженными.

Даже мертвые не избавлялись от преследования инквизиции. Если следствие обнаруживало что-либо касательно ереси покойных, то их трупы, по определению суда, тогда же вырывали и жгли рукой палача; их имущество отбирали у наследников и конфисковали, а их имя торжественно предавали бесчестию. Так, ратуя за идею нетерпимости, которая могла бы поколебать в своем развитии римскую систему, папство и инквизиция преследовали не только факт, но и самую идею протеста, проявлялся ли он в живом человеке, в трупе или хотя бы только на бумаге.