Скоро будет буря - Грэм Джойс

– Ты добыл то, за чем ездил? – спросила Рейчел Мэтта, когда он вернулся.

Джеймс, Сабина и дети были все еще за полями, в пещере. Крисси изнывала наверху, скрываясь от надоедливой тягучей жары.

Небо над головой Рейчел окрасилось в цвет баклажана. Она стояла в тени виноградных лоз, и ее глаза, казалось, были того же цвета, что и небо. Мэтту не понравился ее тон. Он свалил пакеты на кухне и, вытащив из холодильника бутылку пива, приложил ее ко лбу. Вторую бутылку он протянул Рейчел, и подношение было принято, казалось, без особой охоты. Струйка пота побежала от ее виска и остановилась чуть ниже уха. Кожа на шее блестела там, где ее касались волосы.

– Думаю, что да. – Мэтт повалился на шезлонг.

– Галочкой в списке пометил?

– В списке? У меня не было никакого списка.

– А я думаю, был. И до сих пор есть.

Мэтт все еще слегка задыхался от беготни по магазинам. На его взгляд, теперь он сам оказался в странной роли.

– Нет никакого списка, – спокойно сказал он.

– Нет, есть. Он приколот к двери кинжалом. И только некоторые из нас могут его увидеть.

– О чем разговор? – спросила Крисси, появляясь в одной из хлопчатых рубашек Мэтта. Она склонилась над ним, источая запах сна и пота, поцеловала его долгим страстным поцелуем, перекинула ногу через его ноги и пристроилась к нему на колени, не обращая ни малейшего внимания на Рейчел.

– Люди смотрят, – пробурчал Мэтт непослушными губами.

Крисси подняла голову, сонно поглядела на Рейчел и снова его поцеловала. Потом встала и пошла к бассейну. Раздался всплеск.

– Я наблюдала за тобой, – сообщила Рейчел.

– Ну и как? Что же там в списке? – спросил Мэтт.

– Джеймс. Его дети. Его жена. Как обычно.

– А его любовница? Разве ее не стоит вписать?

– Я так и думала, что ты рано или поздно затронешь эту тему.

– Ты льстишь себе. Что ты хочешь доказать? Что ты прибрала к рукам не только Джеймса, но и все его вещи?

– Не прибрала, а приберегаю.

– Ты какая-то странная, Рейчел, и понятия у тебя странные. Что ж, у меня для тебя тоже есть сюрприз. Я тоже за тобой наблюдал.

– Почему бы тебе не оставить Сабину в покое? Она ведь тебе не нужна.

– А ты не находишь, что в твоем положении читать лекции о морали как-то странно? И что это вдруг ты принимаешь так близко к сердцу интересы Сабины? С какой это радости ты вообще оказалась здесь?

– Я тебя раскусила, Мэтт. Так и знай. Я тебя раскусила.

Вернулась Крисси, завернутая в полотенце. Она дрожала и переводила взгляд с Мэтта на Рейчел.

– Рейчел перегрелась на солнышке, – сказал Мэтт.

Рейчел встала и пошла в дом.

– Что произошло? – спросила Крисси.

– Жуткая она, эта Рейчел.

– Я раньше помалкивала, но что-то в ней меня пугает.

– Я тебя понимаю, – ответил Мэтт. Примерно через час вернулись все остальные;

Джеймс все еще был в приподнятом настроении. Бет предъявила Мэтту для экспертизы несколько использованных ракет. Ее папочка сказал им, что это падшие ангелы, гордо отрапортовала она. Мэтт понюхал пустые бумажные патроны и признал их вполне сернистыми для падших ангелов. Он поднял глаза. Джесси, не отходившая от отца ни на минуту, всматривалась в него странным взглядом. Тем временем разразился спор на тему о том, из чего делают порох для фейерверков; один из присутствующих мужчин утверждал, что используется хлорат калия, в то время как другой настаивал на нитрате калия; после этого кто-то заметил, что люди, часто находясь в неведении, яростно спорят о чем-то, хотя логичнее всего было бы просто признать свою неправоту; судя по всему, это и явилось приемлемым решением вопроса о составе пороха. Мэтт и Сабина избегали друг друга.

– Где Рейчел? – спросила Джесси.

– Думаю, наверху, – ответила Крисси.

– Пойду поищу ее, – сказала Джесси, входя в дом.

– Не надо, – крикнула ей Сабина. – Пусть отдыхает.

Тем временем Рейчел наверху вовсе не отдыхала. Она внимательно прислушивалась к голосам, доносившимся снизу из комнаты Крисси и Мэтта. Пока она слышала эту нелепую дискуссию насчет фейерверков, можно было не сомневаться, что никто ее не потревожит. Она тщательно обыскивала ящики комода, переворачивая носки, футболки и трусы Мэтта.

Но пока Рейчел ничего не находила; да, в общем, и не знала, что, собственно, ищет. Она просто пыталась обнаружить что-нибудь неправильное и, лишь увидев это, осознала бы цель своих поисков. Она закрыла верхний ящик и открыла следующий. От нижнего белья повеяло духами Крисси. Она переворачивала белье и так и этак, пытаясь прощупать все до задней стенки в надежде найти что-нибудь спрятанное. А потом Джесси упомянула внизу ее имя.

Кто-то вошел в кухню, и Рейчел услышала, как Сабина позвала Джесси обратно. Она быстро и бесшумно выскользнула за порог и прикрыла за собой дверь.

Джеймс был на лужайке; ракеткой для бадминтона он подбрасывал вверх воланчик, и Крисси заметила, что он выглядит на удивление бодро. Джесси оторвалась от дела, которым была занята, и уставилась взглядом в землю, стараясь скрыть свой интерес к тому, что могло быть сказано.

– Я чувствую себя гораздо лучше. Кто-нибудь хочет сыграть?

– Значит, та прогулка к Пиренеям пошла тебе на пользу, – сказала Крисси, но сразу пожалела о своих словах, увидев, как залилась краской Сабина.

– Крисси, прихвати ракетку. Мне нравится смотреть, как подпрыгивает твоя грудь.

– Папочка, ну пожалуйста! – простонала Джесси.

– А что такого? Именно для этого я и живу. Дело вот в чем… – Джеймс стал серьезным. – Я бросаю пить.

– Ты правда бросаешь? – неожиданно закричала Джесси. Она кинулась к отцу и вцепилась в его рукав. – Правда бросаешь? Правда? Правда, правда, правда?

Джеймс не успел поймать воланчик. Лицо Джесси побагровело, и она так настойчиво требовала ответа, что он изумился.

– Да, скорее всего. По крайней мере, с завтрашнего дня.

Джесси обхватила руками его живот и прижала голову к отцовской груди. Все вокруг как-то присмирели. Бет подошла к матери.

– Что ж, это хорошая идея, – весело проговорила Крисси, чтобы как-то выйти из положения.

Мэтт и Сабина обменялись взглядами. Затем Мэтт испытующе взглянул на Джеймса:

– Почему с завтрашнего дня?

– Потому что сегодня, Мэтт, – нагло заявил Джеймс, подбрасывая воланчик в воздух, – твоя очередь платить за праздничный ужин.