Сказка - Стивен Кинг

Привет, Арни, как дела?

– Ты хочешь прийти сегодня вечером? Мы могли бы подготовиться к тесту по «Гамлету». – Её голубые глаза смотрели глубоко в мои карие.

– Я бы с удовольствием, но папа уезжает по делам почти до конца недели. Сейчас мне надо побыть с ним.

– О, блин. Жаль. – Она нежно прижимала две книги к своей груди.

– Я смогу в среду. Если ты не занята.

Она просияла.

– Это было бы замечательно. – Она взяла мою руку и положила себе на талию. – Я поспрашиваю тебя о Полонии, а ты, может быть, проверишь моего Фортинбраса.

Она чмокнула меня в щёку, затем ушла, покачивая попкой так, что это было… в общем, завораживающе. Впервые после библиотеки я не думал о сходствах между выдуманным и настоящим мирами. Мои мысли были только об Арнетте Фримэн.

6

Папа вышел из дома ярким и ранним утром вторника, неся свою дорожную сумку и одетый в «я-собираюсь-в-лес» одежду: вельветовые брюки, фланелевая рубашка, шапка «Беарс». Через плечо у него было перекинуто пончо. «В прогнозе дождь, – сказал он. – Это ставит крест на лазании по деревьям, о чём я не жалею».

– Газировка во время «коктейльного часа», хорошо?

Он ухмыльнулся.

– Может быть, с ломтиком лайма. Не переживай, сынок. Там будет Линди, и я буду держаться с ним. Позаботься о своей собаке. Она снова хромает.

– Я знаю.

Он быстро сцапал меня одной рукой и поцеловал. Когда он сдал назад по подъездной дорожке, я поднял руку, призывая остановиться, и подбежал к водительской двери. Он опустил стекло.

– Я что-то забыл?

– Нет, я забыл. – Я подался вперёд, обнял его и поцеловал в щёку.

Он озадаченно улыбнулся.

– Это ещё за что?

– Я просто люблю тебя. Вот и всё.

– Я тебя тоже, Чарли. – Он потрепал меня по щеке, выехал на улицу и направился в сторону проклятого моста. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся из вида.

Кажется, в глубине души, я что-то чувствовал.

7

Я вывел Радар на задний двор. Он был невелик по сравнению с акром мистера Боудича, но достаточно просторный, чтобы Радс могла размяться. Чем она и занялась, но я знал, что её время на исходе. Если я мог что-то сделать для неё, то это должно было произойти как можно скорее. Мы вернулись в дом, и я дал ей немного мясного рулета, оставшегося с прошлого вечера, засунув в него дополнительную таблетку. Она проглотила рулет, затем свернулась калачиком на ковре в гостиной – место, которое она уже считала своим. Я потрепал её за ушами, от чего она всегда закрывала глаза и открывала пасть.

– Мне нужно кое-что выяснить, – сказал я. – Будь хорошей девочкой. Я вернусь, как только смогу. Постарайся не гадить в доме, но если прижмёт, сделай это там, где будет легко убрать.

Она пару раз шлёпнула хвостом по ковру – меня вполне устроил её ответ. Я подъехал на велике к дому № 1 по Сикамор-Стрит, высматривая коротышку со смешной походкой и манерой говорить. Но никого не увидел, даже миссис Ричлэнд.

Я зашёл внутрь, поднялся наверх, открыл сейф и застегнул ремень с оружием на поясе. Я не чувствовал себя стрелком, несмотря на блестящие кончо и завязки, я чувствовал себя ребёнком. Если я поскользнусь на той спиральной лестнице и упаду, через какое время меня найдут? Может быть, никогда. А если найдут, что они найдут ещё? На записи мистер Боудич сказал, что завещанное мне – не подарок, а бремя. Тогда я не до конца понимал это, но достав из кухонного шкафа фонарик и засунув его в задний карман джинсов, точно понял. Я пошёл к сараю, надеясь, что спустившись вниз найду не коридор, ведущий в другой мир, а лишь кучу камней и грязную лужу грунтовой воды.

«И никаких громадных тараканов. Мне всё равно, безобидные они или нет, – никаких тараканов».

Я зашёл в сарай, посветил и увидел, что таракан, подстреленный мистером Боудичем, превратился в тёмно-серую лужицу слизи. Когда я направил на него луч фонарика, одна из пластин с его спины съехала в сторону, заставив меня дёрнуться.

Я включил потолочный свет, подошёл к доскам и шлакоблокам, закрывающим колодец, и посветил фонариком в шестидюймовую щель. Я не увидел ничего, кроме ступеней, спускающихся в темноту. Ничего не двигалось. И не было слышно никакого шелеста. Меня это не успокоило; мне вспомнилась фраза из десятков дешёвых фильмов ужасов, может быть сотен: «Тут слишком тихо. Мне это не нравится».

«Мысли здраво, тишина – это хорошо», – сказал я себе, глядя в каменную яму, но эта мысль не особо подействовала.

Я понимал, что если буду долго колебаться, то отступлю, и будет в два раза труднее снова дойти до этой точки. Так что я снова засунул фонарик в задний карман и убрал шлакоблоки. После этого сдвинул доски в сторону. Затем сел на край колодца, поставив ноги на третью ступень. Я подождал, пока сердце немного успокоится, затем встал на ступень, убеждая себя, что она достаточно широкая для моих ступней. Не такая уж и широкая. Я вытер пот со лба и сказал себе, что всё будет хорошо. Хотя не совсем в это верил.

Но я начал спускаться.

8

Сто восемьдесят пять ступеней разной высоты, сказал мистер Боудич, и я считал их, двигаясь вниз. Я шёл очень медленно, прижимаясь спиной к закругляющейся каменной стене, лицом к дыре. Камни были неровными и влажными. Я светил фонариком под ноги. Разной высоты. Мне не хотелось оступиться. Это могло стать для меня концом.

На девяностой ступени (почти середина), я услышал под собой шорох. Подумал, не направить ли фонарик в сторону звука, но засомневался. Если ли бы я вспугнул колонию летучих мышей, и они разлетелись вокруг меня, я бы наверняка упал.

Логика в этом была, но страх был сильнее. Я слегка отодвинулся от стены, посветил фонариком вдоль закругляющихся ступеней и увидел что-то чёрное, затаившееся двадцатью ступенями ниже. Когда свет фонарика выхватил это из темноты, я разглядел одного из гигантских тараканов, прежде чем он нырнул в темноту.

Сделав несколько глубоких вдохов, я сказал себе, что всё в порядке, не поверил этому и продолжил спуск. Я достиг дна минут через десять, так как двигался очень медленно. Казалось прошло больше. Время от времени я