Если веришь - Кристин Ханна

Она вытерла рукавом горлышко, чем вызвала у Бешеного Пса смех.

– А зачем ты вытираешь? Ты ведь видела, как я пил. – Мария проигнорировала его замечание и сделала еще один обжигающий глоток.

Бешеный Пес откинулся назад, упершись в землю локтями, вытянул ноги и стал смотреть на усеянное звездами небо. Так они провели целую вечность: он – лежа, распростершись на земле, она – стоя на коленях рядом с ним.

Бутылка переходила из рук в руки, до тех пор, пока Марии вдруг не понравился вкус текилы. У нее в желудке что-то взорвалось, а потом становилось все теплее и теплее. Напряжение, сковывавшее ее, постепенно спадало.

– Садись сюда, – спустя какое-то время позвал ее Бешеный Пес, похлопав по земле рядом с собой.

Мария сделала еще глоток и, передав ему бутылку, вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Ага.

Он приложился к бутылке на короткий миг и снова протянул ее Марии.

Она чуть не уронила ее, но он успел ее подхватить. Тогда она протянула обе руки и обхватила горлышко.

– Держу.

«Что с моим голосом? Он какой-то... невнятный».

– Ты держишь меня, – тихо уточнил он.

Она резко подняла голову, и у нее все поплыло перед глазами. Прищурившись, она почувствовала, что все встало на свои места.

Он лежал на земле, скрестив вытянутые ноги. Лунный свет запутался в его слишком длинных волосах, создавая ореол вокруг его загорелого улыбающегося лица.

Ее сердце затрепетало. Боже, как же он красив. Она почти забыла... Но она же хотела забыть. Разве не так?

– Ты мне не нужен, – заявила она и сделала еще один глоток.

– Еще как нужен.

У нее почему-то начали дрожать пальцы. Она поставила бутылку на землю.

– Ошибаешься.

Он сел. Она поймала на себе его взгляд, скользнувший по ее обнаженному горлу, словно огненный луч, и вздрогнула.

Он медленно встал.

Она следила за его движениями, слышала хруст каблуков по мерзлой земле, его прерывистое дыхание.

Он сделал шаг в ее сторону и остановился.

– Пошли.

Она посмотрела на него в недоумении:

– Куда?

– Не имеет значения.

Она взяла бутылку и отпила глоток. Он схватил ее за руку:

– По-моему, с тебя хватит.

– Ах, по-твоему? – Она снова глотнула из бутылки.

– Пошли.

Она со стуком поставила бутылку на землю, жидкость расплескалась, распространяя запах алкоголя. Она захихикала.

– Пошли, Мария.

– Ладно.

Она уперлась руками в землю и с трудом встала. У нее тут же закружилась голова, к горлу подступила тошнота и подкосились ноги. Она пошатнулась и, беспомощно взмахнув руками, рухнула на землю.

– Я не могу встать, – хихикнула она.

Тихо посмеиваясь, Бешеный Пес поднял ее на руки. Она непроизвольно обняла его за шею руками и повисла на нем.

Пришлось признаться, что она чувствует себя замечательно. Она зарылась лицом в ямку между плечом и ключицей и закрыла глаза. Равномерное движение его шагов убаюкивало. Она куда-то плыла, ни о чем не думая.

– Пришли. – Бешеный Пес остановился. Мария подняла голову. Их окружала темнота. Ее взгляд привлек корявый сук.

Она вздрогнула. Нет, ей показалось спьяну. Он не мог принести ее сюда. Только не сюда...

Он ослабил объятие, и она, скользнув по всей длине его упругого тела, уперлась ногами в землю. Но ее колени подогнулись, и она оказалась в пожухлой траве.

Все вокруг до боли знакомо, даже с закрытыми глазами она могла бы видеть все, что ее окружает.

– Зачем ты принес меня сюда?

Он опустился на колени рядом с ней и взял за руки.

– Тебе надо сказать «прощай», Мария.

– Я уже попрощалась на похоронах.

– Сейчас ты должна произнести слово прощания осмысленно.

– Нет.

– Я здесь, рядом с тобой.

– Ты считаешь, что твое присутствие имеет какое-то значение? – Из ее груди вырвался почти истерический всхлип.

– Да.

Его ответ прозвучал так тихо и искренне, что Мария почти ему поверила. На какое-то мгновение у нее промелькнуло в голове: «Что, если...»

– Поговори с ним, Мария, – настаивал Бешеный Пес, сжимая ей руку. – Скажи ему то, что осталось недосказанным.

Она неохотно повернула голову и посмотрела на свежий холмик земли. В лунном свете на могильном камне тускло мерцала надпись: «Здесь покоится Эразмус Трокмортон. Муж, отец, герой».

Она не знала, что сказать о нем. Что говорят о человеке, который прожил на земле семьдесят четыре года, не причинив зла ни единой душе? О человеке, который верил в Бога, в чудеса, в то, что никогда не поздно изменить свою жизнь?

Что говорят о своем отце, когда он умирает? Прожито столько лет, осталось так много воспоминаний... и так мало места на холодном камне.

– Он любил тебя, Мария.

– Он был всей моей жизнью.

– Он не захотел бы, чтобы ты ради него отказалась от жизни.

Печальная улыбка скривила ее губы.

– Как тебе удалось так хорошо его узнать?

– Совсем нетрудно, ведь такой уж он человек!

– Ты прав.

– Поговори с ним, – проговорил он. – Попрощайся.

– Как-то глупо.

– Ну и что? Ты пьяна.

Она чуть не рассмеялась, подняв голову и посмотрев на черный прямоугольник, еще не заросший травой. У нее начали дрожать руки, уголки губ опустились. Но ей захотелось вдруг попрощаться с ним, захотелось сказать то, что не успела при жизни.

– Я чувствую себя глупо.

– Не надо.

Она провела языком по губам и постаралась отвести глаза от могилы, но ее взгляд все время возвращался к ней.

Господи, как же его не хватает. Как много ей надо поведать ему... «Папочка... Я так сожалею о том, что исключила тебя из своей жизни. Я думала... Я не знаю, что я думала. Наверно, о том, что впереди у нас вечность». Бессвязные мысли теснились у нее в голове, но не находили выхода в словах.

Глаза наполнились слезами, комок подступил к горлу. «Почему я не говорила тебе, как сильно я тебя люблю, а сказала только тогда, когда ты умирал?.. Давно надо было тебе сказать... после Стивена и Томаса. После мамы».

Мама. Ее словно ножом полоснуло при воспоминании о матери. По ее щеке прокатилась одинокая слеза и упала на сжатую в кулак руку.

«Господи, как же я скучаю по вас обоим...»