Как это женаты?! - Альбина Вишневская

  - Не боюсь я этого Уварова.

  - А он и не чёрт, чтобы его боялись, просто сделай, как я прошу.

- Хорошо, но имей в виду, я все равно от вас уйду.

  - Посмотрим. А сейчас позаботься о Маргарите.

  - А ты сбегаешь? Опять в кусты?

  - Нет, но нам нужно остыть и просто подумать о том, что случилось, и да.. я не отрицаю свою вину, мне есть над чем каяться. Прости.

  Я пытаюсь догнать Сашку, но тот уже давно сидит в автомобиле и крутит ручку пальцами.

- Я отдам тебе деньги, которые ты одолжил Ольге, пусть увольняется.

- Только попробуй вмешаться.

Уваров не смотрит на меня, он уставился в одну точку, сжав ручку в кулаке.

  - Зачем тебе это?

  - Это моя война, ты в ней – вражеский разведчик.

  Я начинаю дико ржать, он, что умом тронулся?

  - Саш, ты что рехнулся?

  Я поворачиваю его лицом к  себе и резко затыкаюсь, видя на его щеке отпечаток ладони. А взгляд злой, даже мне неловко становится.

  - Ты влюбился в неё? – нервно сглатываю, вспоминая истории прошлых отношений друга и Алевтины, к слову, трагическую: девушка погибла. Больше десяти лет прошло, а он все такой же замороженный, только внешне живой человек, порой мне кажется, что все эмоции Сашки  умерли в тот день с будущей женой.

  - Она ненавидит меня, с каждым днём всё сильнее.

  Вот это да… Оказывается, он – живее живых, и если начал об этом говорить, значит: лёд тронулся.

  - Может, ты что-то делаешь не так? Возьми хотя бы эту историю с деньгами.

  - А ты знаешь, сколько я её искал, после той встречи в клубе?

  Да откуда мне знать? Мы последние полгода толком не говорим, как друзья, только рабочие моменты мы отлично перетираем.

  - Не знаю.

  - Она ведь Хельгой назвалась, и я шёл по ложному пути. Оноа упоминала, что отец у неё  - немец, я не сообразил, что в наших реалиях она просто Ольга.

  - Значит, она просто не хотела открывать своё истинное лицо, ведь это клуб, развлечения.

  - Она была готова на всё… мне так показалось.

  И он замолчал, я тоже его не трогал. Просто завёл автомобиль и отвез Шурика домой, и лишь потом уехал к себе, думать о том, как дожился до того, что со мной теперь происходит.

Маргарита.

  Как только дверь за Марком захлопывается, я медленно выхожу из ванной и едва добираюсь до стула на кухне, хватаю стакан воды и жадно пью. Живот ноет так, что сил нет, и малыш расшалился не на шутку. Он давно так себя не вёл, а теперь, из-за стресса, он устроил в животе футбольный матч.

  - Всё, успокоились, - глажу живот и смотрю в окно, вижу, как фары кроссовера Черкасова мигают, кто-то садится на пассажирское сидение.

  Мне всё равно, что там, лишь бы меня не тревожили. Кто бы мог подумать, что я встречу Марка в таком огромном центре. За столько месяцев мы ни разу не пересекались, почему тогда именно сегодня?

  По сути, я даже не хотела идти, это меня Оля вынудила, сказала, что хватит по вечерам дома сидеть, пора расхаживаться, малышу это на пользу, и моя спина не будет ныть. Оля позвонила мне на работу ближе к часу дня с предложением:

- Полька собирается устроить с Николаем небольшой шопинг, и мы решили не только это сделать, но и прогуляться, посидеть в кафе.

  - Ты же знаешь, что я против преждевременных покупок.

  - Да я-то знаю, это их дела, но ты должна  поддержать нашу компанию, - настаивает, как обычно.

  - Тогда я не имею ничего против, когда… - я слышу в трубке грозные нотки и смеюсь, понимая, о чём Оля твердит.

  - Подслушиваете? Нет, тогда идите туда, куда шли, так понятно?

  - Оль, ты с Уваровым так?

  - А кто тут ходит умный и красивый весь? – и слово «красивый» звучит, как ирония. Мне кажется, ещё немного и Олька его зароет, ничего не боится, и язык свой колючий не фильтрует. Мне до сих пор интересно одно: как, как он её до сих пор не линчевал за отвратительное поведение?

  - Да тише ты, много болтаешь постоянно.

  - А пусть увольняет нерадивых помощниц, криворуких и ни на что не способных, - говорит ещё громче.

  - Так, я не желаю это слышать, спишемся.

  Отключаюсь и смеюсь. Блин, вот кто бы думал, что найдет коса на камень с этими двумя. Получается, это я подставила подругу, сама того не желая. Только до сих пор я не знаю всех деталей знакомства Оли с Александром, а то, что они уже больше пяти месяцев  на ножах, вижу без лишней помощи.

  - Ритуль, ты как? Неужели не уберегла?!

Оля влетает в кухню, так же растрепанная, в сапогах, только шарф на ходу стаскивает и нервно руками его теребит, слишком пристально меня рассматривает в головы до ног и видит ладони на животе.

  - Всё нормально, мелкий немного шалит.

  - Этот, чьё имя называть не стоит, узнал, что является отцом?

  - Оль, он такое думал всё это время, -  столько времени держалась, а тут меня просто прорвало, как плотину снесло.

  Я, сквозь споли и слезы, рассказала подруге то, что поняла, к чему смогла логически докопаться.

  - Вот мудак. Думал, что теперь будет всё так просто? А почему ушёл?

  - Он ничего больше не говорил, но было понятно, что шокирован.

   Думаешь, вернётся? – и смотрит так жалобно, сжимая мои ладошки.

  - Думаю, что да, это сейчас он обескуражен, а вот соберётся с мыслями и устроит мне вынос мозга.

  - Ты его простишь?

  - У каждого из нас своя жизнь, я сомневаюсь в том, что подобному индивиду стоит довериться, к тому же вспоминаем его мамочку, сомневаюсь, что она его в спину толкала, чтобы бежал ко мне. А на сёт простить…Дураков только жалеть нужно, а прощать их не за что.

- И то верно, - смеёмся обе, обнявшись.

- А, может, хватит вам глупости делать? Давайте уже лучше сходитесь, живите, детей растите. Посмотри, какие Полька и Колька счастливые, и вы же можете, только гордые оба, и ты дура, и он! Что смотришь? Сама тогда сбежала и запретила всем правду открыть. А я Уварова, хоть он и гад, поддерживаю. Он ещё тогда твердил: нечего дурить.

  Я склоняю голову к груди, и нервно сглатываю, потому что так всё и есть.

  - Оль, я ничего не могу сказать. Давай просто подождём и всё увидим. Может он переспит с этой новостью и забьет на неё. Ничего приятного от Черкасова давно не жду.

  В эту ночь я совершенно не могла уснуть, как не старалась. Фантазия постоянно подкатывала с очень жаркими постельными сценам с нашим участием. А вспомнить есть что, и от этого становится очень жарко. Утыкаюсь лицом в подушку и предотвращаю стон отчаяния. Ну почему всё так? Зачем всё так? Как я жила все это время?