Охотник - Л. Дж. Шэн

человеку. Киллиан был великолепен, волосы и глаза теплого цвета контрастировали с его общей холодностью. Старший из братьев Фитцпатрик всегда выглядел так, будто был в любой момент готов изящно вонзить меч тебе в грудь и с милой улыбкой наблюдать, как ты испускаешь последний вздох.

– Потому что ты не предоставил существенных доказательств, и от тебя разило истерикой. Оба этих фактора ослабили твои аргументы.

Хантер ничего не ответил, глядя на брата из-под нахмуренных бровей.

– Вы знали, что слово «истерика» происходит от латинского слова uterus, означающего «матка»? – непринужденно поинтересовался Киллиан, тщательно нарезая свой стейк на кусочки одного размера, а-ля «Американский психопат». – В древней Греции считалось, что в этом страшном женском недуге излишней эмоциональности виновата активная, неудовлетворенная матка. – Он отложил вилку и посмотрел на результат своей нарезки на тарелке.

Я наблюдала за ним над вычурно украшенным краем винного бокала.

Ястребиные глаза Киллиана и его движения пантеры вызывали у меня сильную, неприятную дрожь. Он заставлял меня чувствовать себя неловко, неуместно, словно я грязь под его блестящими ботинками, хотя на самом деле даже не пытался пробудить во мне такие эмоции. Не завидую людям, которых он открыто ненавидит.

– Ты знаешь латынь, Киллиан? – спросила я, откусив кусочек стейка.

Эшлинг замолчала и в ужасе посмотрела на меня, будто спрашивая «Тебе что, жить надоело?». Все за столом тоже смолкли, и над нашими головами, будто густая темная туча, повисло напряжение.

– Вполне прилично. У твоего любопытства есть какая-то конкретная причина? – Он отправил кусочек стейка в рот.

Киллиан заказал настолько непрожаренный, настолько кровавый стейк, что от сочного мяса заблестели уголки его безупречных губ.

– Мне интересно, не происходит ли слово «засранец» от латинского слова «зависть». Подумала, что ты мог бы пролить свет на этот вопрос. – Я мило улыбнулась и, повернув голову, посмотрела на него.

Джейн пролила красное вино на стол и издала сдавленный звук, вынудив Джеральда похлопать ее по спине. Папа, Сэм и Хантер обменялись изумленными взглядами, посмеиваясь себе под нос. Мамины глаза заблестели от гордости. В нашей семье умели утереть нос важным персонам.

Киллиан опустил голову, впервые посмотрев на меня с едва заметным интересом, будто мое существование стало новым обстоятельством, которое ему нужно обдумать.

– Считаете себя умной, мисс Бреннан?

– Я, безусловно, не гений, но обхожусь своим вполне достаточным, среднестатистическим уровнем IQ. – Моих губ коснулась еще одна насмешливая улыбка. – Я бы задала тебе тот же вопрос, но уже знаю ответ. Ты считаешь себя самым умным из присутствующих.

Киллиан откинулся на спинку стула и посмотрел на меня, наслаждаясь личной шуткой за мой счет.

– Докажи, что я не прав.

– Я уж думала, ты не попросишь. – Я демонстративно достала телефон из сумочки. Я знала, что, согласно этикету, это было равносильно тому, чтобы навалить кучу на стол, но не сдержалась. Просмотрела свои фотографии, пока не нашла ту, которую искала, и передала телефон Киллиану через стол.

– Это результаты теста на IQ Хантера со времен, когда он переехал в Тодос-Сантос, – пояснила я. – Я нашла их в одной из запакованных коробок в нашей квартире. Кстати говоря, я могу посмотреть баллы всех детей Фитцпатриков. Видимо, Хантер случайно сложил их все в коробку. Твой младший брат набрал сто сорок семь баллов, а это говорит о том, что он настоящий гений. Ты набрал всего сто тридцать девять. Выше среднего, но все же не сто сорок семь. А теперь скажи мне, Киллиан, с математикой у тебя все так же хорошо, как с латынью? – Я невинно похлопала глазами.

– Mo órga. – Джеральд прокашлялся, прижав ко рту салфетку, тем самым подавая Киллиану знак, что этот разговор пора заканчивать.

Но я не могла ничего с собой поделать. Я вошла в раж.

Киллиан откинулся на спинку стула, отказываясь выражать признаки дискомфорта.

– Оценивать чьи-то способности по уровню IQ – все равно что оценивать лошадь по ее шерсти.

– Или женщину по размеру ее бюстгальтера, если выражаться в понятной для ceann beag форме, – пошутил Джеральд, и его пузо затряслось от смеха.

Джейн, морщась, посмотрела на мужа, который стучал кончиками пальцев по столу. Она тихо извинилась перед моими родителями. Мама с папой с облегчением переглянулись. По сравнению с Фитцпатриками мы были совершенно нормальной семьей.

Сэм, однако, наблюдал за происходящим, мечась взглядом туда-сюда и пряча улыбку за бокалом пива Guinness. Ума не приложу, где он его взял. Больше никто не пил пиво. Но, в конце концов, это же мой брат, самый предприимчивый человек в Массачусетсе.

Хантер пил воду. Я заметила, что он даже не притронулся к вину. Все в зале, наверное, предполагали, что он залпом проглотит свое маленькое лакомство. Он здорово послал куда подальше все их ожидания. В груди у меня екнуло от гордости.

– Спасибо, что объяснил мне все на простом английском, athair. В какой-то миг я чуть не бросился в истерику от растерянности, – сказал Хантер.

– Лучше бы ты не говорил ни к месту, – предупредил Джеральд, вонзив вилку в стейк, будто в своего врага.

– Я вообще не собирался говорить. Только мама была до хрена категорична в том, чтобы я присутствовал. – Хантер потер подбородок, бросив мяч обратно на его половину поля.

– У нее свои слабости. Ты одна из них. – Джеральд снова сосредоточил внимание на своем стейке.

– А ты нет, поэтому я сижу здесь и до смерти уязвляю тебя одним только своим присутствием, – парировал Хантер.

Эшлинг сделала резкий вдох, а Джейн побледнела и закашлялась напитком – видимо, ее типичная реакция.

Стул Джеральда со скрежетом отъехал назад. Он встал и взревел, ударив рукой по столу.

– Хватит! Будто мало того, что ты опозорил эту семью…

– Не говори с ним в таком тоне! – Настал черед Джейн вскочить на ноги. Рядом с мужем она выглядела еще более хрупкой и костлявой.

Я перевела взгляд с Хантера на Джеральда, понимая, что упускаю огромную часть головоломки.

Стиснув челюсти, Хантер встал с безжизненным взглядом, развернулся и вышел из комнаты. Я не могла его винить. Этот дом – эта семья – будто избавлялись от него всякий раз, когда он пытался вписаться. Отец презирал его, брат высмеивал, а мать была слишком слабой, чтобы остановить кого-либо из них.

Я встала, прижав ладони к столу. Чувствовала на себе взгляды всех, кроме родителей Фитцпатриков. Папа, мама, Сэм и Эшлинг наблюдали за моей реакцией на эмоциональный срыв Хантера. Даже Киллиан поглядывал на меня, вероятно, гадая, какие еще хамские выходки я припасла.

– Я хочу, чтобы вы знали одну вещь. – Я указала на Джеральда,