Суррогатная мать - Сьюзен Спиндлер

– Более-менее.

– Это же скоро пройдет, да?

– Надеюсь. С тобой и Алекс мне было плохо первые три месяца, зато потом – сплошное блаженство, – сказала Рут и запнулась. – Прости, что постоянно говорю про беременность.

Лорен потянулась к матери и взяла ее за руку.

– Не надо, не извиняйся. У тебя с этим все отлично, а у меня не получилось – пора уже с этим смириться. И за последние четыре месяца мы с тобой так сблизились, да? Твоя беременность как будто стала и моей тоже.

– Все так и есть, милая. Я только контейнер, а то, что внутри, – только твое, – сказала Рут, похлопав себя по животу, и положила голову на плечо Лорен. – Всегда помни об этом.

Они немного помолчали, затем Лорен сказала:

– Мама, как же мне с тобой повезло.

Лорен и Дэн сходили с ума от волнения перед УЗИ на двенадцатой неделе. Меньше четырех месяцев назад, сидя в другом кабинете, они смотрели на своего седьмого ребенка, который был на том же этапе развития, незадолго до того, как они его потеряли. Лорен держала Рут за руку, ей казалось, будто два сонографиста исследуют живот ее матери целую вечность. Потом они что-то измеряли, проверяли изображение на мониторе и, наконец, объявили, что все в порядке: размеры плода соответствуют срокам, все важнейшие органы сформированы.

– Все в норме? Никаких отклонений? – спросила Лорен.

– Да, – ответила молодая врач, посмотрев на нее. – Перед вами абсолютно здоровый малыш, который, похоже, прошел все необходимые этапы развития.

– Похоже? – с тревогой в голосе переспросила Лорен. – То есть что-то еще может пойти не так? Извините, просто мы… – протараторила она и замолчала.

– Мы знаем, милая, – успокоила ее пожилая врач. – Мы читали ваше направление. Нельзя гарантировать, что все будет в полном порядке, но сейчас вам не о чем беспокоиться. – Она посмотрела на Лорен и улыбнулась. – Честное слово.

Лорен и Рут увидели на мониторе серого малыша, который уютно лежал на спине в черном мешочке. Рут могла различить лоб, нос и рот, пухлый животик, маленькую ступню, большой пальчик и крошечное бьющееся сердце: тук-тук-тук. Всего пять с половиной сантиметров. Она вспомнила своего первого зародыша, который совсем ненадолго поселился в ее матке, когда она была подростком, и от которого не осталось ни одного снимка, ни одной записи. Тридцать лет назад, когда она смотрела на таком же мониторе на Лорен и Алекс, мысли о том, самом первом, даже не приходили ей в голову. Этих двоих она ждала с таким нетерпением, а тот был настоящей угрозой. Теперь ее мучили воспоминания, но она постаралась не думать об этом.

* * *

В Хаммерсмит они вернулись к обеду. За последнюю неделю у Рут произошло три важных события: она перестала принимать таблетки и вводить пессарии, потому что теперь ее плацента справлялась и без них; утренняя тошнота наконец-то прошла, а на долгой встрече по поводу ее будущей рабочей нагрузки Белла держалась отстраненно, но больше не злилась, – и это внушало надежду. Жизнь возвращалась в привычное русло, Рут была полна энергии и постоянно хотела есть.

– Ты даже не представляешь, как прекрасно снова нормально питаться! Месяца два я сидела только на тостах с травяным чаем. Вчера вот специально закупилась – все еле влезло в холодильник, – так что скоро устроим настоящий пир! – сказала Рут, намазывая ломтик хлеба маслом и выкладывая на него моцареллу и помидоры.

Дэн и Лорен наблюдали за Рут с одобрением, будто родители больного анорексией, который вдруг начал идти на поправку, но стоило ей воткнуть нож в камамбер, как Лорен схватила ее за руку.

– Никакого сыра с плесенью! – нравоучительным тоном отчеканила она. – Он в списке запрещенных продуктов вместе с сырым молоком.

Рут вздохнула.

– Мне кажется, это перебор. Думаешь, француженки не едят сыр во время беременности? – сказала Рут, но, увидев выражение лица Лорен, тут же осеклась. – Ладно-ладно, как скажете, нельзя так нельзя. Вообще сейчас, когда я постепенно возвращаюсь к обычной жизни, было бы здорово, если бы вы смогли дать мне инструкции на ближайшие шесть месяцев.

Она взяла ручку и блокнот формата А4, лежавшие у нее за спиной, и снова села, приготовившись записывать, но Лорен выхватила их у нее из рук.

– Давай лучше я сама напишу, чтобы ничего не забыть. Потом еще отправлю тебе по почте.

Лорен начала писать своим мелким аккуратным почерком, а Рут читала через плечо.

Лорен закончила писать и сказала:

– Все понятно? Если есть вопросы, говори.

Рут не понравилось, что дочь учит ее жизни, но она понимала, что Лорен пытается позаботиться о ней и ребенке.

– Это все? – с надеждой в голосе спросила Рут.

Лорен покачала головой и продолжила писать:

Рут почувствовала, как напряглись мышцы у основания шеи: начинается мигрень.

Рут раздражали эти “мы” да “нам”. Как будто они оба пытаются взять ее под контроль и одновременно как бы отстранить от участия в деторождении. “Расслабься”, – подумала Рут: она не служанка, и они не имеют права распоряжаться ее телом – оно принадлежит только ей.

– Еще надо договориться, кому и как будем рассказывать, – сказала Лорен. – Теперь уже можно посвятить в наши дела остальных.