Созидатели. В поисках рассвета - Евгения Мос

складывалось. Девушка постаралась призвать всю энергию, которая была от Софоса, чтоб ей помогли разгадать. Но ответ не приходил. Камилла в это время делала расклады, подожгла минимум дюжину свечей, кидала кости, и беспомощно глядела в шар, иногда кидая жалостливые взгляды на Леду.

Та нервно раскачивалась на стуле, барабанила пальцами по столу и ничего не понимала. На втором листе были буквы алфавита нереид, их водного языка, которым они общались там, под водой, и цифры напротив каждой буквы. Ничего не понятно!

Камилла ахнула и застыла. Леда резко на нее посмотрела.

— Что такое? Что ты увидела?

— Тридцать три.

— Что?

— Тридцать три, я увидела число.

— Бессмыслица какая-то.

— А сколько букв у тебя на листе?

— Десять.

— Странно.

— Да уж. Вот буква Артика — один, Бергина — 2, тут есть и не первые буквы, Уляра — 21. Это…

— Порядок букв в алфавите нереид! — закончила Камилла. — А сколько их вообще у них?

— Тридцать три… — прошептала Леда.

— Как…

— И в нашем алфавите.

Леда быстро взяла ручку, чистый лист и принялась вспоминать алфавит нереид, выписывая буквы и присваивая каждой номер, а потом проделала тоже самое с алфавитом Сореции. Разгадка была близка. Она чувствовала!

Смотря на лист из библиотечной книги, она находила порядковый номер буквы, искала под таким же номером букву в алфавите нереид и выписывала их. Текст был сплошной, надо было разделить его на слова. Что было сложно. На этом языке они не говорили, хоть и знали его. А письменной речью и подавно не владели.

— Вот здесь «Разиль», — показала пальцем Камилла на пять букв.

— А я думаю, что это «Раз ильбанто», ведь, если будет «Разиль банто», то это бессмыслица. Таких слов нет.

— А может это «Разиль ба торэс»?

— Нет… нет… нет! Не так!

Они провозились с этим весь день и вечер, складывая слова, зачитывая их вслух и пытаясь перевести на язык Сореции. Голова кипела от напряжения, но адреналин в крови зашкалив, заставляя продолжать. Ведь наконец-то! Такая крупная зацепка! Ответ где-то рядом. Стоит только руку протянуть.

Уже было за полночь, когда Леда начала зевать. Камилла отправляла ее спать, обещая, что продолжит. После всплеска энергии, у нее был заряд бодрости еще на трое суток, но подруга все отказывалась. Ведь она так близка к ответам еще никогда не была. Но усталость взяла свое, и в три ночи девушка ушла спать. Камилла провозилась с письмом всю ночь, периодически раскуривая травы.

На утро Леда проснулась тяжело в одиннадцать. Голова все еще гудела, а она чувствовала себя разбитой из-за позднего отхода ко сну. Девушка нашла Камиллу, заснувшую на диване, судя по всему она заснула все же, но только под утро. На столе валялись черновики.

Осторожно, чтоб ее не разбудить Леда привела себя в порядок, расчесала волосы, умылась и надела свежую одежду, вместо той, в которой так и уснула с тревожными мыслями.

Тут она услышала странный звук, шуршание из своей комнаты и проследовала туда. Это искрился коралл Нереуса. Она подошла к нему раскрошила его. Из обломков посыпался красный песок, который складывался в слова. «Через два часа, на том же месте». Девушка аккуратно собрала песок в маленький мешочек вместе с остатками коралла, прибрав столик.

Кончики пальцев нервно подрагивали. Дело принимало активный оборот, и нервное возбуждение начало зашкаливать в Леде. Она вскипятила чайник, надеясь, что это не разбудит Камиллу и заварила чай из баночки, где было подписано мята и шалфей. Приятный освежающий вкус приводил медленно мысли в порядок, слегка успокаивая беспокойную психику. Она отправила кусочек сахарного печенья в рот, и изнемогая от нетерпения, сразу как выпила кружку вышла из дома.

***

На Заре Зарождения

Софос резко открыл глаза, пытаясь осознать где он. Его мутило и слегка подташнивало. Точно сотрясение. Он оглядел место, где он оказался. Небольшая пещера, сверху, через проход по которому он полз, еле-еле пробивался свет. Было бы очень темно, но на стенах пещеры росли голубоватые цветы, от которых шел мягкий свет, слегка освящая пещеру.

Сколько он так пролежал? Час? Два? Сутки?

Мужчина медленно встал, пошатываясь и стал обследовать пещеру, не большая, шагов двадцать туда и обратно, в стене был проход, который, судя по всему, и мог вести в пещеры, что были в скалах около берега.

Он сел, снова концентрируясь на дыхании. Теперь он понимал Леду, которая, когда упала в яму просто медитировала. Это лучшее решение — собраться с силами.

Выравнивая дыхание, он чувствовал, как становится легче. Тяжесть в голове проходила, тошнота отступала. Он понял, что нужно двигаться туда. Что цветы на стенах — не то, что нужно достать ему. Софос достал из узла бурдюк с водой, сделал несколько медленных глотков. Воду надо беречь.

Время двигаться дальше. Мужчина медленно зашел в проход в стене и погрузился в темноту, дул ветер, значит выход где-то там был. Проход был длинный и не было видно ни конца не края. Надо было взять цветок со стены, чтоб хоть путь осветить. Но, а вдруг их нельзя трогать или срывать? Ни к чему рисковать.

Долго он шел, периодически делая остановки, присаживаясь и облокачиваясь на стену. Ел вяленую рыбу, немного пил воду. Соленая еда, конечно, взывала жажду и пить хотелось больше. Но он держался, понимая, что зато так жидкость задержится в его организме подольше. Съел пару персиков, все равно долго не протянут, затухнут. А пока есть возможность поесть — надо пользоваться. Проголодаться он всегда успеет.

Софос действительно потерял счет времени. Он не знал сколько находился под землей, сколько шел по проходу. Несколько часов точно, было ощущение, что проход сворачивал иногда, вел его не напрямую в сторону моря, а виляя. Влево-вправо, поэтому так долго.

Он ложился спать несколько раз, когда идти было уже невмоготу. Даже не раскладывая спальные принадлежности, просто на земле, положив голову на свои вещи. И хотя беспокойный мозг шептал, что нужно торопиться, интуиция говорила — тише идешь, дальше будешь.

Наконец-то, ветер стал дуть сильнее, и Софос понял, что выход где-то близко. Он даже ускорился в предвкушении, ему настолько наскучили однообразные узкие стены и темнота. Костер он не рисковал разводить, зрение немного приспособилось к темноте. Поэтому, когда он вышел из коридора в еще одну пещеру, то глаза заболели.

Это была похожая на предыдущую пещера. На стенах было еще больше цветов, которые светили. А в середине находилось небольшое озеро, точнее полулужа, только с прозрачной водой, которая светилась бирюзовым сиянием. Это свечение напомнило ему глаза Леды.