Пиво для Сталина. Очерки, беседы, размышления - Александр Григорьевич Звягинцев

В тот праздничный вечер 2008 года вместе с подарком Олег Емельянович вручил мне небольшой адрес, написанный им лично в дружеском шутливом тоне. При этом, блеснув улыбкой, он мне сказал: «Твою оду — эпиграмму к моему юбилею — я хорошо помню. Сегодня я долг отдал. Будем считать, что мы квиты».

А та самая эпиграмма, которую упомянул Олег Емельянович, была написана и вручена ему в 1997 году, в год его 60-летия. Она называлась «Ода сэнсэю»:

Есть у Кремля Кутафья башня,

В юстиции свой столп имеется,

И в юридическую пашню

Идеи Ваши густо сеются.

Я не боюсь упреков ложных, —

Завистников не обуздать:

В науке — основоположник,

Вы наш сэнсэй — что ж тут скрывать?

Профессор, доктор, академик:

Видны давно России всей.

Вы рядом с нами и — над всеми,

Простой российский корифей

Учусь у Вас который год

Уменью видеть суть проблемы,

(Не нарушая строй поэмы,

Скажу: какой идей полет!)

Державный государствовед,

Достав из недр архивной пыли

Традиции прошедших лет,

Меня на труд Вы вдохновили.

И я признать все это рад,

Ведь правда гордость не уронит,

Средь равных первый Вы собрат,

Я же благодарностью — в поклоне.

Вот так с поклонной благодарностью я и сегодня склоняю голову перед памятью человека, образ которого был огнен и смиренен, а дух солнечен и целен.

2011 г.

Краснодарский спрут

С первых дней работы в прокуратуре меня поражало убеждение большинства сограждан нашей великой страны, что разобраться и наказать виновных прокурору ничего не стоит — было бы желание. Люди считали, что закон торжествует сам собой, надо только, чтобы прокурор отдал указание. Они не представляли, каких усилий зачастую это стоит, с какими опасностями приходится сталкиваться, какие могущественные противники оказываются на пути.

Об одном из таких случаев я и хочу рассказать. В этом деле было все: небывалый накал страстей, беспрецедентное давление на прокуроров и следователей, шантаж, угрозы расправы, мужественное поведение и стойкость одних работников правоохранительных органов и предательство других, отставки и увольнения, инфаркты и инсульты у некоторых участников этой драмы, не выдержавших напряжения, и даже трагические смерти…

В 1981 году заместителю Генерального прокурора СССР Виктору Васильевичу Найденову исполнилось 50. Этот год оказался для него роковым. Многие знали, что тучи над ним уже сгустились, и всячески от него дистанцировались, не желая «попасть под раздачу».

Именно тогда меня пригласил к себе прокурор Украины Федор Кириллович Глух. Я в те годы работал в Киеве его старшим помощником.

— Ты с Виктором Васильевичем в хороших отношениях, — сказал Глух, который, кстати, сам с Найденовым дружбу не водил. — Поэтому будет правильно, если ты поедешь в Москву и поздравишь его с 50-летием… Заодно поддержишь его от имени всех нас в этот трудный для него момент. Ему сейчас такая поддержка не помешает…

Виктор Васильевич, в день встречи, а было это утром 9 сентября 1981 года, как всегда, был очень приветлив, угощал чаем… В общем, держался хорошо, по-мужски. Мы посидели, поговорили. Конечно, я не касался его неприятностей, потому что понимал, что ему об этом сложно сейчас рассуждать. Так что больше говорили об общих проблемах прокурорского надзора за следствием.

Уже расставшись с ним, подумал, что, несмотря на всю его выдержку, все-таки заметно, что происходящее давит на него. И он очень сильно изменился после той первой встречи с ним, которая состоялась в Киеве 5 лет назад.

Было это в сентябре 1976 года в Киеве на первом Всесоюзном съезде судебных медиков. Огромная седая шевелюра и молодые глаза, которые светились добротой и умом, действовали неотразимо. Три дня в свободное от заседаний время мы гуляли по городу, осматривали его достопримечательности и разговаривали, разговаривали… Любознательность он проявлял необыкновенную. И хотя с тех пор прошло немало времени, но таких, как он людей, я встречал очень немного.

Найденов был высокоэрудированным человеком. Он умел слушать других, был доступен и никогда не допускал грубости или высокомерия в отношении подчиненных. Но в то же время он не робел перед сильными мира сего, был тверд в своих суждениях, в особенности, когда речь шла об отстаивании государственных интересов либо привлечении к законной ответственности должностных лиц, какой бы высокий пост они ни занимали.

Конечно, как и всякий человек, Виктор Васильевич имел свои слабости и недостатки и, безусловно, совершал ошибки. Но не они определяли его лицо. Найденов был стойким бойцом, дерзновенным прокурором, перед которым закон на цыпочки вставал, но он был еще и очень интересным человеком, являя собой одновременно образ огненный и смиренный. Помню, что под его обаяние я попал сразу.

Свои борения с сильными мира Найденов начал в те годы, когда Генеральным прокурором страны был легендарный человек, человек с мировым именем — в прошлом Главный государственный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе Роман Андреевич Руденко. И это нельзя не отметить, ибо без благословения Генерального прокурора по существующим тогда правилам игры вряд ли такое было возможно. К тому же Руденко всегда лично курировал расследования наиболее важных уголовных дел. И кто знает, отчего у Романа Андреевича произошел четвертый — последний инфаркт, после которого он скончался. История болезни об этом умалчивает. Зато история так называемого «Краснодарского дела» говорит, что это произошло в самый драматический период его расследования.

После ухода из жизни Руденко неприятности посыпались на Найденова, как из рога изобилия.

Но начну по порядку. Все началось с того, что в благодатном Краснодарском крае, хозяином которого тогда был первый секретарь Краснодарского крайкома партии С. Ф. Медунов — член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда, близкий приятель Генерального секретаря Л. И. Брежнева, секретаря ЦК К. У. Черненко и многих других важных персон — были выявлены вопиющие факты беззакония, произвола и коррупции. Произошло это так. Следственная часть Прокуратуры Союза расследовала дело по Министерству рыбного хозяйства СССР. Следственной бригадой руководил знаменитый на всю страну опытнейший криминалист, следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Андрей Хоренович Кежоян. Он, с санкции заместителя Генерального прокурора СССР Найденова, арестовал заместителя министра Рытова. По делу проходили многие чиновники, занимавшие высокие должности. Когда Кежоян тяжело заболел, дело принял к своему производству другой следователь по особо важным делам — Сергей Михайлович Громов, который и закончил это расследование.

Однако при расследовании