Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

чужого дядю) – необходимо. И признание это должно быть открытым и публичным. То есть символическим.

Тут вступает в силу коронный аргумент наших либералов – аналогии с «фашизмом». Вот, говорят они нам, в Германии был очень плохой режим. И когда немцев побили, и режим этот свергли, немцам строго-настрого запретили всё, с этим режимом связанное. И в первую очередь символику – свастику там всякую, и прочие прелести. Вот и нам бы так.

И опять же, обратимся к фактам. Да, запретили. Но не будем фарисействовать – запретили это дело не сами немцы, а именно что те, кто немцев побил. И отнюдь не потому, что хотели Германии блага. Естественное желание победителей – всячески наказать виновную страну (и было за что!) – распространилось и на область символов. Скажем честно – у Германии отобрали кусок её истории. Отобрали справедливо и за дело, так что жалеть немцев совсем не хочется. Но зачем же нам-то добровольно делать с собой то, что обычно делают враги и оккупанты? Слава Богу, пока у нас не стоят ничьи оккупационные войска, и мы можем решать такие вопросы самостоятельно…

Но это ещё не всё. Мало кто обращал внимание на то, что даже побеждённые в войне державы отчаянно цепляются за эту самую символику. Что из себя представляет, например, гимн современной Германии? Да ни что иное как «Дойчлянд, Дойчлянд юбер аллес». Слова, правда, кое-где поправили, но музычка – та самая, родная, до боли знакомая. Япония – так та вообще жила без официально утверждённого гимна до самых последних лет. Наконец, его приняли. И что же? Это был старый добрый «императорский» гимн «милитаристской Японии» («Кими га ё ва» – «Правь, император»). Спрашивается, зачем надо было тянуть кота за хвост? Почему бы не выбрать из сокровищницы японской музыки напев помелодичнее, да и вставать под него? Нет, понадобилась именно эта старая рухлядь, вызывающая у соседних стран самые нехорошие воспоминания. Но японцы почему-то решили – а чёрт с ними, с нехорошими воспоминаниями.

Кстати, о воспоминаниях. Принятие нового российского гимна произвело очень интересный эффект в так называемых «странах СНГ». Некоторые президенты «новых независимых государств» ощутимо занервничали, а один из них даже высказался в том смысле, что на музыку советского гимна имели право претендовать все бывшие советские республики… И ведь он был прав. Ещё немного, и это кому-нибудь и в самом деле пришло бы в голову. Мы удержали своё буквально в последний момент.

Впрочем, всё вышесказанное относится и ко всей прочей государственной символике, когда-либо имевшей место быть в пределах нашего Отечества. В том числе и той, создатели которой не вызывают у нас любви. Надо, наконец, перестать воспринимать её как «знаки бесовские», и начать относиться к ней как к символическому капиталу государства, причём капиталу редкому и ценному. В частности, коммунистические (по происхождению) символы и эмблемы, надо признать, чрезвычайно хороши, и отказываться от них ни за понюх табаку было ужасной глупостью. В общем-то, красная звезда – такое же достояние Государства Российского, как и двуглавый орёл. И когда-нибудь, наверное, она займёт своё место в гербе России…

Впрочем, мы отвлеклись от вопроса – что же, собственно, обозначает собой свежепринятая символика? То есть мы разобрались с тем, как устроены наши лампочки, и откуда они светят. Теперь вопрос – на что же именно?

Ответ, в общем, прост. Красное войсковое знамя (по официальной версии – «Знамя Победы») и советская мелодия гимна – это больше не «символы коммунизма». Они символизируют отнюдь не «революционные потрясения», а могущество советского государства, уже ставшего сверхдержавой и победившего в тяжёлой войне. Но и трёхцветное знамя, помещённое в данный контекст, перестаёт быть знаменем «февральско-власовским», то есть «символом демократии и свободы» (по каковой причине им так дорожили наши поганые «демократы»). Теперь оно ассоциируется с тем, кто его создал – с Петром Первым (кстати, кумиром нынешнего Президента), первым европеизатором России, и первым строителем сверхгосударства. Что касается двуглавого орла, то он был принят русскими царями после первых успехов по собиранию русских земель, после победы над Новгородом и принятия на себя роли «наследников Византии» – тут, в общем, и вопросов никаких нет.

Итак, все ценности обозначены чётко и ясно. Объединение страны и её территориальное расширение – чем занималась «московская Русь». Модернизация страны и её ускоренное развитие: пафос «петровской России». Наконец, независимость, способность в одиночку противостоять всему миру – и побеждать: это лучшее, что было в «советском СССР».

Если выразить всё это тремя словами, получится нечто вроде лозунга: Экспансия – Модернизация – Доминирование. Это и есть наши ценности. Это мы строим.

И не надо так уж сильно переживать из-за того, что покамест перед нами всего лишь грязный разрытый котлован.

Рабы немы

Один мой друг, вернувшись из Лондона, описывал свои первые дни в этом городе примерно так: «Я там один был: ну, язык я знаю, но всё равно сначала неуютно очень. Движение левостороннее, люди не такие какие-то, всё чужое. Знаешь, я сначала даже растерялся как-то. Зато как увидел на улице “Макдональдс” – сразу стало легче. Зашёл в него, взял себе “макчикен”, сижу и думаю – хорошо-то как: прямо как в Москве».

Для начала – немножко о словах, точнее – об «острых словечках», которые французы называют mots. Известная, придуманная острыми на язык западными журналистами, фраза «Советский Союз – это Верхняя Вольта с ракетами», давно и прочно вошла в топ-лист хитов цитирования. Во всяком случае, будь такой топ-лист составлен, премудрые эксперты поставили бы эту фразу выше хрестоматийной «страны рабов, страны господ», где-то рядом с «мы ленивы и нелюбопытны», и едва-едва недотянули бы её до суперхита – «эта страна» (произносится с брезгливой миной).

Слушать такое про себя неприятно, поэтому подсластим пилюлю и посмотрим, а что именно те же самые люди говорят о России хорошего. В общем-то, негусто: разве что, редко-редко, кто-нибудь выдавит из себя дежурную фразу вроде «конечно, Россия – страна с замечательной культурой». Но дальше речь обязательно пойдёт о каком-то обобщённом Толстом-Достоевском-Станиславском, и в конце обязательно будет помянуто, что Россия «дала миру Солженицына и Ростроповича». То есть речь идёт не о самой стране, а о том, что она «дала миру» – как корова «даёт молоко». Что, конечно, интересно, но не слишком почётно: мало ли кто что «даёт». Даже змеи и скорпионы «дают» всякие полезные в медицине вещества, но симпатий к ним это почему-то не прибавляет. Россия так и воспринимается: этакая экзотическая ядовитая кобра, выделившая