Всеобщая история любви - Диана Акерман

Обычно лицо – это первое, на что мы обращаем внимание, увидев человека. Лицо напоминает нам о родителях, или о прежнем возлюбленном, или о ком-то, кто сделал нам больно. Иногда лицо сообщает нам о том, как чувствует себя человек, встревожен он или весел, доверчив он или угрюм. С возрастом на лице появляются четкие морщинки, говорящие о том, каков человек в жизни – смешливый или упрямый. Наш характер обычно скрыт от посторонних глаз, и именно лицо делает человека особенным, неповторимым. Другие живые существа могут узнавать и радостно встречать своих сородичей по запаху, но мы узнаем человека именно по лицу. Когда рождается ребенок, первым делом мы спрашиваем: «На кого он похож?» Нам необходимо умение узнавать лица быстро, чтобы ориентироваться во всех отношениях нашего сложного общества, и у нас есть замечательная способность различать лица среди множества визуальных объектов, узнавать кого-либо всего по нескольким карикатурным штрихам. И правда: шаржи и карикатуры помогают нам лучше всего. Роберт Мунро и Майкл Кубови, исследователи из Орегонского университета, показывали группе студентов рисунки с изображениями человеческих лиц. Увидев потом эти лица снова, студенты их узнавали, но делали это быстрее и уверенней, если лица на рисунках были искажены, изображены удлиненными или непропорциональными. «Почему искажение запоминается лучше, чем само лицо?» – задался вопросом Мунро. Он и Кубови полагают, что это происходит потому, что и мозг запоминает лица схематически, фиксируя свое внимание на тех чертах, которые делают одно лицо непохожим на другие. А поскольку карикатурное изображение создается по тому же принципу, оно распознается лучше, чем реалистичный портрет. Некоторые люди с травмами мозга страдают от прозопагнозии – заболевания, при котором они лишены способности узнавать лица. В тяжелых случаях они даже не узнают себя в зеркале.

Людям свойственно очаровываться лицами. Портретная живопись возникла как минимум 16 тысяч лет назад, во времена кроманьонцев, вырезавших профиль одного из своих сородичей на известняковой пластине, обнаруженной в пещере Ла-Марш, во Франции. Плиний полагал, что первый рисунок представлял собой обведенный на стене силуэт чьей-то тени; может, он и прав. На протяжении всей истории люди связывали личность человека с его лицом. Мы видим лица на старинных монетах; на резьбе времен ледникового периода; на посмертных масках; на полотнах венецианцев XV века; мы видим их и на маленьких головках врагов, контурно нарисованных охрой на стенах пещер эпохи палеолита и изображенных в три четверти (в ракурсе «полтора глаза»). Лица вырезали на геммах, в виде камей; гравировали на меди, чтобы делать дешевые дагеротипы; фотографировали и собирали эти фотографии в альбомах. В своих портретах Леонардо да Винчи старался передать то, что он называл «движениями души».

Слово face (англ. «лицо»), вероятно, восходит к латинскому глаголу facere, «делать или придавать форму» и индоевропейскому корню dhe-k- – «ставить» или «класть». Этимология намекает на то, что речь идет об уловках, ухищрениях. Мы меняем выражение лица, чтобы соответствовать обстоятельствам. Или, как пишет Томас Стернз Элиот в поэме «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока»: «Для встречи новых лиц создать себе лицо»[50]. Оксфордский словарь английского языка (Oxford English Dictionary) сообщает, что слово face было впервые употреблено в 1290 году для обозначения передней части головы. В XV веке его можно было использовать и как глагол со значением «хвастаться». В одном из центральных графств Англии однажды я слышала, как женщина, которой было за восемьдесят, отказалась от второй порции пирога, сказав: «Don’t overface me» («Не конфузьте меня»). Существует множество выражений, производных от слова face: face off – «дать отпор», face the music – «стойко встречать трудности», interface – «действовать слаженно», lose face – «потерять лицо», do an about-face – «поворачиваться кругом», face up to – «быть готовым», fall flat on face – «ударить в грязь лицом», talk face-to-face – «говорить лицом к лицу». Мы называем циферблат «лицом часов» – face of the clock, а фасад дома – его «лицом»; говорим, что «лицо города изменилось» и что «жизнь может исчезнуть с лица Земли». С первого взгляда (on the face of it) бросается в глаза, что мы одержимы лицами.

Взгляните на ребенка, которому нет и года, и вы увидите лицо древности. Эволюцию каждой его косточки можно проследить с древнейших времен – от ископаемых существ и тварей, бороздивших первобытные моря. Привычные черты человеческого лица начали закладываться не менее 350 миллионов лет тому назад – одновременно с обликом двоякодышащих кистеперых рыб, обладавших легочным дыханием. Из-за пересыхания океана или голода они были вынуждены покинуть родную стихию и перебраться в другую среду обитания, состоявшую понемногу и из воды, и из воздуха. Перебираясь из водоема в водоем, они поселились у речных берегов и в реках и обзавелись сильными плавниками, чтобы быстрее двигаться в воде. Их мозг стал крупнее, объем легких увеличился. Со временем их жабры стали лишними, и вместе с жаберными мышцами эволюционировали, превратившись в челюсти и примитивнейшее подобие лица. Каждое из существующих теперь лиц, кому бы оно ни принадлежало – нашей бабушке или новорожденному, – ведет свою родословную от этих рыб. То же самое можно сказать, например, и о мордочке котенка.

Земноводные появились гораздо позже. Потом возникли пресмыкающиеся и, наконец, млекопитающие – класс, к которому принадлежат люди и многие наземные животные. А поскольку у каждого из видов сформировались собственные потребности и среда обитания, изменились и их лица. Поселившись в джунглях, первые млекопитающие охотились на насекомых и обладали усами и длинными острыми носами. В течение тридцати миллионов лет они эволюционировали. В результате появились лошади, слоны, киты и другие высшие млекопитающие. Как уже говорилось, у животных с широко расставленными глазами шансов выжить было больше; у них рождалось больше детенышей, и свою зоркость они передавали потомству. И в то же время хищникам нужны узко посаженные глаза: это обеспечивает пространственное, стереоскопическое зрение. Достаточно взглянуть на человеческое лицо, и оно скажет о нашем происхождении все: мы не добыча, мы – хищники.

Когда наши предки-приматы начали жить на деревьях – около шестидесяти пяти миллионов лет назад, – их глаза изменились. Чтобы перескакивать, раскачиваясь, с ветки на ветку, требовалось еще более острое зрение. Возможность различать цвета позволяла им понимать, какие плоды созрели, и распознавать ядовитые растения и опасных животных. Их зубы становились более крупными и более тупыми – приспособленными для того, чтобы жевать растения. Вначале лицо примата почти не имело выражения. Оно было своего рода маской, которая могла демонстрировать только страх и ярость, когда животное поджимало губы или обнажало зубы. Однако со временем глазницы переместились ближе к середине лица, во рту образовалось небо со сводом, а нижняя часть челюсти, расширившись, приобрела изогнутую форму. Многие разновидности гоминидов возникали и исчезали; в те или иные времена одни черты лица отмирали, другие преобладали. Потом, два с половиной миллиона лет назад, появился низкорослый, сообразительный примат – Homo habilis («человек умелый»), сделавший простые орудия. Существо социальное, Homo habilis, вероятно, уже был способен сделать не одно, а несколько выражений лица. Поскольку он перешел от строго растительной жизни к навыкам существа всеядного, строение его зубов изменилось: растительная пища требует широких зубов для разжевывания и сильных мышц и челюстей, чтобы поддерживать зубы, а у существ, употребляющих в пищу мясо, лица могут иметь более утонченную форму. Потом, около полутора миллионов лет назад, появился Homo erectus – прямоходящий гоминид с маленькими зубами, большим мозгом и выпуклыми глазами. Приручив огонь, эти существа не только готовили пищу (и ее стало легче жевать), но и собирались вокруг костров, чтобы есть и греться: они садились и, занимаясь делами, одновременно разглядывали лица соплеменников. Кроманьонский человек, следующая стадия человеческой эволюции, появился на сцене 35–40 тысяч лет назад – с широким лбом и округлым черепом, вмещавшим колоссальный мозг, со сравнительно небольшой челюстью, а также с языком, ртом и гортанью, пригодными для речи. Первоначально кроманьонцы были относительно немногочисленной группой людей, но, разрастаясь, дробясь и переселяясь в разные части мира, эта группа образовала несколько новых, каждая из которых приспособилась к новой среде обитания и в процессе естественного отбора передала свои уникальные черты потомству. Например, некоторые темнокожие африканцы выработали ген, защищающий их от малярии (к несчастью, попутно он вызывает серповидноклеточную анемию). Тела некоторых северных азиатов стали плотными и приземистыми, что помогает сохранять тепло, а их глаза сузились, защищаясь от ослепительного блеска снега. Люди некоторых племен, живших в жарких и влажных регионах, стали высокими, долговязыми, с более обширной поверхностью кожного покрова, что предохраняло их от перегревания.