Музыка ветра - Карен Уайт

Я жевала молча, наслаждаясь каждым кусочком и медленно прожевывая мякоть во рту, пока там не остались лишь несколько плоских семечек. Поскольку все ждали от меня продолжения представления, то я переместила семечки поближе к губам, а потом начала выплевывать наружу по одной. Само собой, ни один мой плевок не перекрыл результатов Гиббса. Но для первого раза получилось в общем-то неплохо. Я с готовностью протянула руку за вторым куском.

Моя победная улыбка сбежала с лица, когда я вдруг заметила чуть поодаль от нас мужчину, стоявшего на небольшом клочке суши прямо возле самой кромки болота. На нем была бейсболка с логотипом команды «Атланта Брэйвз», джинсовые шорты и белая майка. Вот он сделал шаг, потом другой, медленно пробираясь к воде и при этом размахивая чем-то перед собой. Он подошел ближе, и стало понятно, что он держит в руках металлоискатель.

Гиббс откинулся на спину, заложив руки за голову.

– Вы даже не представляете, сколько всяких сокровищ хранят в себе наши болота. Что и не удивительно. Прибой много чего сюда заносит. А уж после большого шторма или урагана на дне можно отыскать что угодно. Моему брату как-то на Рождество тоже подарили металлоискатель. Так с тех пор он с ним практически не расставался. Мы вместе с ним все время искали сокровища.

– Вот здорово! – воскликнул Оуэн и задрал голову к солнцу. Я заметила, что кончик носа у него уже покраснел. – И что-нибудь нашли?

Гиббс устремил свой взгляд на незнакомца.

– Много чего. Главным образом хлам. Банки из-под пива, открывалки для бутылок, колпаки на колесные диски, всякую такую ерунду. Но иногда попадалось и кое-что стоящее. – Гиббс замолчал и стал морщить лоб, пытаясь вспомнить, что же стоящее они с братом выловили из болот. – Однажды мы нашли пулю времен Гражданской войны. Помню, мы так обрадовались… Поволокли свою находку в антикварную лавку, что на Бей-стрит. И антиквар подтвердил нам, что да, пуля действительно относится к периоду Гражданской войны.

– А вы еще храните ее?

Гиббс отрицательно мотнул головой.

– Нет. Ее забрал себе Кэл. Не знаю, что стало с пулей потом.

Я перевела свой взгляд с искателя сокровищ на Гиббса. Что-то он зацепил своими словами в моей памяти.

– А что еще интересного вам удалось найти? – спросил Оуэн и выжидательно подался вперед, обхватив руками колени, которые тоже заметно покраснели. Я уже приготовилась посоветовать ему смазать их солнцезащитным кремом, но Гиббс опередил меня, заговорив первым:

– Детали самолета. Какой-то болт, с куском оторванного металла на нем. Вначале мы даже не поняли, что это такое. Снова побежали к антиквару. Вот он и сказал нам, что, скорее всего, это какая-то деталь самолета. А еще сказал, что в пятидесятых годах прошлого века какой-то самолет потерпел крушение в наших местах. Вот, должно быть, нам и попалось что-то из его останков.

– А можно нам взглянуть на эту деталь? – немедленно поинтересовался Оуэн, уже изначально включив в число экскурсантов и Марис, которая тоже слушала откровения Гиббса с широко распахнутыми глазами.

– К сожалению, и этой детали у меня тоже нет. Болт забрал себе Кэл и спрятал вместе с пулей в коробку из-под обуви, которую всегда держал у себя под кроватью. Наверное, перед своим отъездом он выбросил все эти детские сокровища.

– Ничего он не выбросил! – вмешалась в разговор я, чувствуя, как у меня пересохло в горле. – Он хранил их у себя до последнего дня.

Я вспомнила, как обнаружила коробку из-под обуви у себя дома в шкафу уже после гибели Кэла. Он никогда при жизни не заводил со мной разговор об этой коробке или о ее содержимом. И я уже приготовилась загрузить ее в те пакеты, которые предназначались для передачи в какую-нибудь благотворительную организацию. Но в самый момент, уже перед самым моим отъездом в Бофорт, я снова извлекла эту коробку на свет божий и взяла с собой, как одно из немногих напоминаний о покойном муже.

– Я привезла эту коробку сюда. Вернемся домой, и я покажу ее тебе.

Последние слова были адресованы Оуэну.

Все трое уставились на меня ошарашенными глазами, заставив вспомнить, где я нахожусь и что делаю. Я отложила свой недоеденный кусок арбуза в сторону, взяла в руки салфетку и чистую тарелку.

– Пойду отнесу что-нибудь перекусить Лорелее. Уверена, когда она проснется, у нее появится аппетит.

Гиббс отрезал солидный ломоть от одной из четвертинок арбуза и положил его на тарелку. Наши взгляды встретились. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, словно думали об одном и том же. Вспоминали Кэла, который мальчишкой охотился на болотах вместе со своим младшим братом в поисках спрятанных там сокровищ.

Но когда я уже шла к дому, неся тарелку с закусками для Лорелеи, то думала совсем о другом. О том, какое чудное по своей красоте то место, в котором родился и вырос Кэл. А еще о том, почему так много значили для него эти вещицы, что он даже решил взять их с собой, когда уезжал. Старая пуля и крохотный обломок потерпевшего крушение самолета.

Лорелея почувствовала, как туго натянута кожа на ее лице. Верный признак того, что она пробыла на солнце слишком долго. Мама всегда скептически относилась ко всем солнцезащитным средствам и постоянно говорила ей, что единственный способ уберечь кожу от морщин – это как можно меньше времени проводить на солнце. А лучше всего вообще избегать его. Однако в детстве, да и потом, в ранней юности, она, конечно, пропускала советы мамы мимо ушей, энергично намазывала себя всякими кремами для загара, стараясь загореть дочерна. И только когда она сама уже стала мамой, Лорелея наконец стала прибегать к помощи всяких солнцезащитных средств. Теперь она уже не гонялась за шоколадным загаром, скорее наоборот. А уж лицо и вовсе оберегала от попадания прямых солнечных лучей. Пусть тело загорает, как ему хочется. Но только не лицо! В конце концов, для придания коже лица нужного атласного оттенка существует макияж.

Но сегодня ей нужно было снова почувствовать на себе солнце, и не только на теле, но и на лице тоже. Эта потребность была столь острой, что она даже вспомнила, как во время беременности буквально сходила с ума, так ей хотелось жареных пикулей и пончиков с заварным кремом. Вдруг в солнечных лучах заключена особая исцеляющая сила, которая так необходима ей и ее телу сегодня и которой у нее самой, к сожалению, нет. Что не помешало ей мысленно сформулировать еще одну заповедь для своего сына, которую чуть позже она обязательно запишет в Тетрадь умных мыслей. Ежедневно защищай себя от прямого воздействия солнечных лучей. За исключением тех случаев, когда ты действительно хочешь почувствовать солнечное тепло на своей коже.

Лорелея оперлась на край кровати и махнула рукой в сторону стенного шкафа, обращаясь к Гиббсу.

– Мерит сказала, что все коробки в шкафу – ваши. Можете забирать их, когда хотите. А все, что приготовлено на выброс, мы сложили вон там.

Она указала на угол своей комнаты, где тоже стояла стопка коробок.