Аристократ обмана - Евгений Сухов

Не дожидаясь ответа, полковник принес огромную деревянную коробку. Раскрыв ее, продемонстрировал великолепные клинки.

– Мы тоже позаботились об оружии, – секундант-итальянец сделал знак, и тотчас к нему подошел слуга с длинным деревянным ящиком из красного дерева, инкрустированного золотом. Открыв крышку, продемонстрировал клинки.

– Что вы на это скажете? – не без торжества спросил итальянец.

– Они великолепны, но предлагаю бросить жребий, чьими шпагами проводить поединок.

– Что ж, в таком случае монету теперь бросаю я. – Вытащив серебряную лиру, секундант-итальянец показал на «Викторию» и продолжил: – Если выпадет эта сторона, значит, поединок состоится нашими шпагами; если противоположная – то вашими.

Подкинув монету сильным щелчком, он затем ловко поймал ее в ладонь, после чего, раскрыв, показал полковнику. Слегка нахмурившись, признал:

– Вам повезло, сударь. Поединок будет на ваших шпагах.

Взяв ящик с клинками, полковник подошел к князю Джакометти.

– Прошу вас, князь. Выбор оружия остается за вами.

– Надеюсь, это не повлияет на исход поединка, – холодно сказал Джакометти и поднял ближайшую к нему шпагу. После чего, взяв ее в руки, попробовал на гибкость и дважды рубанул воздух, поражая воображаемого противника.

Варнаховский взял оставшуюся шпагу и отступил на два шага.

– Итак, господа, прошу вас отойти на три шага назад и принять оборонительную стойку.

Поединщики повиновались. Леонид почувствовал, что прежняя горячность куда-то испарилась; теперь он был таким же стылым, как кусок льда. Итальянец оказался сухопарым, мускулистым. Люди с таким телосложением невероятно выносливы; впрочем, выносливость ему вряд ли понадобится, он будет убит двумя последующими выпадами.

Варнаховскому вдруг подумалось, что именно такими поджарыми и мускулистыми, с твердыми решительными взглядами, выглядят профессиональные убийцы. В Италии они даже создали свой союз, который назвали «Братство меча». Разъезжая по Европе, они преподавали искусство владения шпагой, а также не гнушались тем, что брались за грязную работу: участвовали в заказных дуэлях, в которых неизменно выходили победителями.

На теле князя Джакометти Леонид даже разглядел три следа от ранений шпагой. Первые два из них, что рассекали правую грудь и левый бок, выглядели старыми, успели затянуться и зарасти волосами, зато третье ранение у самой ключицы было совсем недавним и имело багровую отметину.

По холодным глазам итальянца было заметно, что он видит в своем противнике всего-то очередную жертву в своем списке, которым уже просто потерян счет. Его лицо говорило, что ему не терпится сделать смертельный выпад, чтобы пуститься на поиски очередной жертвы.

Лицо Варнаховского исказила злобная гримаса: «Что ж, сударь, готов вас разочаровать!»

– Господа, – торжественно произнес руководитель поединка, – прошу сходиться!

Итальянец сделал два скорых шага и выбросил вперед руку со шпагой. Леонид ловко увернулся, почувствовав, как заточенная сталь прошла всего-то в нескольких сантиметрах от его ребер, и ответным ударом откинул в сторону тонкую полоску сверкающей стали. Князь Джакометти расторопно отскочил, приняв оборонительную позу. Варнаховский сделал несколько быстрых выпадов, заставив противника отступить. Зловеще звучала сталь. Свистел рассеченный воздух, обдавая лицо упругим ветром. Удары с обеих сторон были молниеносными настолько, что за ними невозможно было уследить. Итальянский князь оказался весьма искусным мастером: колющие удары он сочетал с рубящими и режущими. В какой-то момент кончик шпаги прошел всего лишь в дюйме от лица Леонида, в глаза брызнул солнечный лучик, на мгновение ослепив.

Итальянец грамотно оборонялся, умело нападал, благоразумно отступал и зорко наблюдал за рукой Варнаховского. В какой-то момент он совершил ложный выпад, осознавая, что противник в этот момент непременно потеряет равновесие, но Леонид неожиданно наклонился в сторону, ударив при этом концом шпаги под руку итальянца. Заточенный конец расцарапал локоть и вошел в бок. Итальянец охнул и упал на колени.

Отступив на два шага, Варнаховский принял оборонительную стойку, расставив стопы под прямым углом.

Секунданты итальянца подняли руки:

– Господа, поединок закончен.

– Надеюсь, вы сполна удовлетворены? – спросил у князя Леонид.

– Мы с вами еще встретимся.

– Всегда к вашим услугам, – сказал Варнаховский, направляясь к карете. – Где меня искать, вы знаете. – Посмотрев на небо, досадливо поморщился: – Посмотрите, какие тучи собираются, еще не хватало, чтобы я простудился. Вот будет потеха помереть от простуды после смертельной дуэли…

Подхватив одежду, он поблагодарил секундантов и заторопился к карете.

– Прошу меня извинить, господа, мне весьма приятно ваше общество, но сейчас меня ждут более занимательные дела.

Перед тем как захлопнуть дверцу кареты, Леонид бросил короткий взгляд на князя, которого подхватили под руки. Доктор, присев на корточки, уже перевязывал поцарапанный бок. Рана была неглубокая, но вид пролитой крови выглядел пугающим.

– Чего стоишь, Евдоким? Трогай! – прикрикнул Варнаховский на возницу.

– Как вы его, ваш бродь! – взволнованно сказал тот.

– Переживал?

– А то!

Дутые колеса захрустели по щебню; карета, сделав небольшую дугу, развернулась и покатила в гору по извилистой узкой дороге.

В отличие от подавляющего большинства руководителей, с которыми когда-либо довелось работать Бобровину, начальник Третьего отделения граф Уваров отличался невероятным хладнокровием. Впрочем, повышать голос ему и не требовалось – достаточно было едва повести бровью, чтобы нагнать на любого собеседника животный страх.

Уваров неприязненно поморщился, что должно было означать крайнюю степень негодования. Со стороны могло показаться, что Александр Петрович весьма скуп на разного рода эмоциональные переживания, но в действительности это было не так. Его холеное, слегка одутловатое лицо, на первый взгляд казавшееся совершенно неподвижным, могло отражать как невероятную радость – всего-то едва заметным движением губ, – так и крайнюю степень раздражения – поджатым подбородком, отчего под щеками образовывались длинные кривые складки.

Сейчас действительный тайный советник был невероятно зол, о чем свидетельствовала слегка приподнятая правая бровь.

– Вы меня разочаровали, – произнес он тихим голосом, от которого в жилах застыла кровь. – Вы говорили, что устранение Варнаховского произойдет очень тихо, а в действительности вы его не только не устранили, но при этом наделали много шума, сделав из него настоящего героя. Вы просматривали последние номера французских газет?

Третье отделение выписывало с полсотни зарубежных изданий, так что Бобровин имел возможность познакомиться с подвигами поручика Варнаховского из первых уст. Но сейчас следовало дать понять, что о произошедшем он имеет лишь смутное представление. Глядишь, вместе со словами граф выпустит из себя всю накопившуюся желчь.