Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза

Сама фетишизация рынка (механизма распределения) и ненависть к плану (механизм производства) привели к тому, что сознание и власти, и общества в целом застряло на чисто внешних, вторичных процессах — собственности, денежных потоках, ценных бумагах и налогах — при полном пренебрежении к тому, что происходит с материальными объектами.

За десять лет реформы подрыв рационального мышления на высших уровнях власти и управления стал одним из важных факторов кризиса теплоснабжения — до “уровня национального бедствия”. Гейзеры нам не помогли, даже на Камчатке. Но сегодня, когда мы уже оказались на уровне бедствия — сдвинулась ли власть к мышлению реалистическому? Нет, нежелание власти видеть неприятные последствия собственных решений лишь укрепилось.

Вот самый, пожалуй, красноречивый пример. В декабре 2002 г., когда уже пошла волна отказов, отключений и аварий в теплоснабжении, была устроена большая акция “народный телефон” — В.В.Путин в прямом эфире отвечал на телефонные звонки граждан из всех уголков РФ. Среди полусотни вопросов, на которые смог ответить президент, был и вопрос о ЖКХ. В ответ, в частности, было сказано: “Вы совершенно правы в том, что реальных сдвигов не видно. Действительно, мы очень много и часто говорим о необходимости проведения реформы в сфере жилищно-коммунального хозяйства, а сдвигов пока нет, и реформа вроде бы не идет”.

Итак, по мнению В.В.Путина, “реальных сдвигов не видно”. Как можно сказать такое, если именно реальные сдвиги налицо — динамика аварий и отказов теплоснабжения стала выражаться геометрической прогрессией. В 1990 г. было 3 аварии на 100 км теплосетей, в 1995 г. 15 аварий, а в 2000 г. 200 аварий. Значит, деградация системы приобрела характер цепного самоускоряющегося процесса. Это фундаментальный сдвиг, изменение самой природы системы, ее качественного состояния. Здравомыслящих людей волнуют прежде всего именно сдвиги к худшему, а президент отбрасывает саму мысль, что такие сдвиги бывают в действительности. Раз того улучшения, которое обязано было иметь место при его правлении, не наступает, значит, “реальных сдвигов не видно”.

Он говорит: “Реформа вроде бы не идет”. Как это не идет, если именно реформа ЖКХ стала практически главной и единственной причиной социальных протестов невероятно терпеливого населения? Разве не реформой является само расчленение единой государственной отрасли с ее министерством на огромное множество мелких акционированных фирм? Разве не реформой является обязательная передача объектов ЖКХ, принадлежавших промышленным предприятиям (например, котельных), в муниципальную собственность? Разве это не радикальная реформа — ликвидация государственных стандартов в одной из крупнейших отраслей? Свидетельства глубокого реформирования ЖКХ перед глазами у людей. Неужели президент этих свидетельств не видит? Он отметает саму мысль, что проводимая его правительством реформа может иметь неблагоприятные последствия. Нет, либеральная реформа является благом по определению, и если люди блага не наблюдают, значит, “реформа вроде бы не идет”.

Рассуждения самого Президента взяты как пример только потому, что они делаются всенародно, а выводы формулируются четко. Но важно, что они вполне отражают господствующий в элите тип сознания, его рассуждения созвучны мыслям большого числа граждан, они ими не отвергаются, не вызывают неприятия. Ведь та зажиточная часть населения, которая смогла за последние годы купить квартиры в новых, построенных “при рынке” домах, искренне не понимает, что все эти дома присоединены к старым, проложенным в 70-80-е годы теплосетям. Новых теплосетей в годы реформы почти не прокладывалось. Поэтому свеженький вид “элитных” домов и итальянская сантехника в квартирах — это всего лишь косметическая надстройка над невидимой сетью подземных коммуникаций, которая одновременно откажет подавать тепло и воду и в дома бедняков, и в дома богатых.

Согласно опросу Фонда “Общественное мнение” (4 февраля 2003), более четверти граждан, чьи дома обогреваются централизованным отоплением, пережили зимой 2002/2003 г. отключение отопления. А у каждого третьего “этой зимой в квартире (доме) было недостаточно тепло” (34%). Но люди не представляют себе масштабы проблемы, они верят, что ее можно разрешить просто путем более тщательной работы, например, соблюдения графика работ по подготовке к отопительному сезону (21% опрошенных). Пятая часть (19%) сводит дело к нравственности чиновников и полагает, что главное — это “изменить отношение властей и коммунальщиков к проблеме теплоснабжения, больше думать о людях, и тогда все будет в порядке”.

О необходимости капитального ремонта котельных, труб и всей отопительной системы заявили всего 20% опрошенных. Оценить степень угрозы и увидеть корень назревающего бедствия подавляющее большинство людей пока не в состоянии. Хотя, если бы они мыслили реалистично, им вполне хватило бы той информации, что поступает через СМИ.

В результате реформы целый ряд больших систем жизнеобеспечения деградировал вплоть до “уровня национального бедствия”. В ходе реформы были и трагические открытые столкновения с пролитием крови — пока что всего лишь сигнал об остроте возникших в обществе противоречий. Но близкие к власти “разработчики доктрины” реформы всего этого “не замечают” — и заражают своим аутистическим видением внимающую им часть общества.

Выше уже цитировался П.С. Филиппов, давший большое интервью в бытность свою членом Президентского Совета, руководителем Аналитического центра Администрации Президента РФ по социально-экономической политике. Вот еще кусочек из того интервью:

“Вопрос : А как Вам кажется, можем ли мы рассчитывать на “мягкую” трансформацию общественных форм? Без каких-либо серьезных социальных потрясений?

Ответ : А разве у нас они есть?

В : Ну, как же — все-таки октябрьские события имели место?

О : Да ничего там страшного не было…

В : Тогда я спрашиваю Вас, как обычный средний человек: можете ли Вы сказать, когда в стране все образуется?

О : А что это значит — образуется, на сколько градусов? И сейчас все образовано. У нас что — трамваи не ходят?

В : Ну, хорошо. Тогда договорим, все-таки, о группах в обществе, имеющих отношение к собственности и власти. Если проще, какая из этих групп сейчас сильнее: чиновники, директора, предприниматели?

О : Да мы все — чиновники. Просто есть чиновники, ориентированные на реформы — их мало, считанные единицы. А большинство, вся чиновничья структура живет за счет распределения… Да я их всех к стенке поставлю с великим удовольствием”.

То обеднение населения, которое неминуемо произошло в результате приватизации промышленности и ликвидации социальных структур советского строя, запустило самоускоряющийся цепной процесс огрубления жизни, и мы это наблюдаем. Обедневшие люди вынуждены перестроить систему потребностей, чтобы удовлетворить самые минимальные, жизненно насущные. У них снижаются запросы, раз за разом из числа доступных и необходимых выбывают все новые и новые элементы цивилизованного быта.

Меняется сам образ жизни большинства населения страны, возникают новые, неизвестные нам социально-культурные типы. Меняется даже структура угроз государственной безопасности.