Двойной горизонт - Андрей Земляной

Вообще, это была очень странная война. Стреляли ружья и пушки, гибли люди, миллионы полновесных золотых улетали словно в трубу, а фоном к этому тысячи предприятий, огромные земельные владения разорялись, меняли владельцев, но десяток банкирских домов и пять военно-церковных орденов продолжали богатеть.

Но народам Европы было не до того. Газеты, листовки и плакаты печатались огромными тиражами, и толпы народа стояли у площадей, читая текст очередного призыва пограбить богатого соседа. Были даже лотереи, где разыгрывались участки земли в различных российских губерниях, получивших названия директорий, и первые счастливчики уже считали дни, когда они смогут перебраться на новые, благодатные земли, где их ждут тысячи трудолюбивых и послушных рабов. Ну а если непослушных, что ж. На то и существует ландмилиция и полевые суды.

Большой успех среди европейцев вдруг получили атласы и карты России, открытки с видами городов, а также фотографии русских красавиц или тех, кого называли русскими именами, в различных интересных позах и практически без одежды. Концерн Ротшильдов активно осваивал новый тип печатной продукции, ещё не получивший названия.

Война перешла в вялотекущую фазу, что позволило Горыне метнуться пару раз в столицу к жёнам и детям, а командованию вообще начать постепенную ротацию войск, чтобы избежать «окопных болезней». Даже доделали железную дорогу взамен времянки, которую кинули в процессе подготовки к войне, и протянули телефонную линию в столицу, попутно обеспечив связью десятки городов.

Горыня летел на своём личном воздухолёте, когда на борт пришла телеграмма от императора со срочным приказом возвращаться.

От столицы только-только отлетели, так что возврат занял буквально пару часов, и очень скоро Горыня быстрым шагом вошёл в кабинет государя, услышав по пути лишь два слова «десант» и «Ладожск». Ладожском в этом мире называли не особенно крупный город, построенный на том месте, где в реальности Горыни стоял Санкт-Петербург. Река Нева называлась Большой Ладогой, и город соответственно получил название «Ладожск». Как туда смог просочиться десант, было совершенно непонятно, потому как пушки островной крепости Рюг прикрывали город со стороны залива, а совершенно непроходимая засека отрезала его от жадных и вороватых финнов.

– Смотри. – Император начал как всегда без предисловий, подойдя к карте на стене. – Откуда пролезли, непонятно, но Ладожск в блокаде. Крепость держится, там её с воды не взять, а запасов у них на год и более. Плохо то, что те, кто высадились, а это части бриттов и германцев, перекрыли дороги из Ладожска, и эвакуация мирного населения невозможна. Волхвы сейчас пытаются навести дорогу через озеро, но очень сильно противодействие магов. Мы начинаем перекрывать дорогу в районе Новограда, поскольку лишь там есть значимые войска, и начали переброску войск и формирование стотысячного ударного корпуса под Вишеру. – Император внимательно посмотрел на Горыню. – Командование корпусом возлагаю на тебя. В качестве штаба возьмёшь сводный штабной отряд, который уже вылетел к Вишере, и вообще всё, что тебе нужно.

– Почему я? – Горыня никогда не имел иллюзий относительно своего полководческого таланта. В смысле относительно его полного отсутствия. Полк, ну или дивизия, были его потолком, и это ещё при том, что нужно было подобрать грамотный штаб и парочку очень хороших замов. А сейчас ему под командование отдавали стотысячный корпус, причём из элитных частей, которые держали до сих пор в резерве. Да, их отдадут не все, но в такой ситуации вообще каждый обученный солдат на вес золота.

– Провода они перерезали и амулетную связь погасили, но твои радиостанции работают. Доклады идут постоянно, и, по сообщениям генерал-губернатора Ладожска Гурина, всех мирных жителей, захваченных по дороге, уничтожают на жертвенных кострах. – Государь побледнел от гнева. – А ты, я знаю, не чистоплюй. Поэтому ты придёшь туда и уничтожишь их всех. Ни пленных, ни нонкомбатантов среди высадившихся нет. Я, император всея Руси, приказываю тебе своим словом уничтожить их всех, до последнего человека. – Михайло Третий выпрямился во весь свой немалый рост. – А потом мы придём к ним в дом…

Быстро собрать сто тысяч человек можно только в толпу. Если нужно эффективное воинское формирование, даже собираемое из готовых кубиков – полков и батальонов, всё равно придётся притирать командиров, каналы управления, снабжения и многое другое.

Поэтому выдвинулись в путь ровно через трое суток. Ладожск ещё держался, в основном благодаря автоматическим пушкам крепости «Рюг» и гарнизону в городе, ведущему уличные бои.

Всех женщин и детей свезли в центр города, под защиту волхвов и центрального Источника. А мужчины от четырнадцати и до ста тридцати взяли в руки оружие, для того чтобы отстоять свой город.

От Вишеры до Ладожска было всего ничего – сто пятьдесят вёрст, но на пути корпуса уже стояли части британских сапёрных и гренадёрских частей и германские стрелковые полки.

Как такое количество войск могло просочиться в страну, не минуя её границ, сейчас пытались понять десятки военных аналитиков и военных волхвов, но Горыня не забивал себе голову этими тонкостями. Воздушная разведка уже вскрыла систему обороны и под маскирующим пологом, наведённым волхвами, на позиции выдвигались бронеходы Первого Гвардейского и Карского краснознамённого полков.

Вооружённые новейшими машинами Т-63, с отличными пушками калибром семьдесят пять миллиметров и двигателями Ярославского завода, они могли совершить марш на триста километров, без дозаправки, и даже имели печку для разогрева еды.

Конструкция была самой простой, похожей на самоходки, с тонкой противопульной бронёй по бортам и нормальной толстой сталью лишь в лобовой проекции, но этого уже было достаточно, чтобы взломать стрелково-пушечную оборону современных армий. К счастью для русских войск, европейцы ещё не додумались до противотанковых заграждений пушек и даже окопов полного профиля, так что прорыв обороны предстоял хоть и непростой, но относительно бескровный.