Танковые рейды 1941-1945 - Амазасп Бабаджанян

Это Дж. Фуллер, его «Вторая мировая война 1939–1945 гг.», страница 402-я.

Вы заметили, какой неожиданный вывод делает генерал Фуллер? Оказывается, наша тактика была осторожненькая — истощить противника, а не уничтожить. А вот наши западные союзники — они дело другое, они по-наполеоновски, бескомпромиссно дрались «до уничтожения» вражеских сил. Вот как…

Обратимся, однако, к фактам. За пять лет на всех западных театрах военных действий немцы потеряли убитыми, ранеными и пленными 3600 тысяч солдат и офицеров, в то время как за три года войны с Советским Союзом лишились свыше 6 миллионов.

В Белорусской операции, в частности, 17 дивизий и 3 бригады противника подверглись полному уничтожению, 50 дивизий потеряли половину своего личного состава.

Впрочем, не будем подражать предвзятости генерала Фуллера, будем предельно объективны. Когда война близилась к концу, союзники провели (в районе Рура) крупную операцию на уничтожение, пленили большое число живой силы противника.

Правда, англичанам и американцам немецкие солдаты и офицеры, обманутые геббельсовской пропагандой о «мести» русских, сдавались почти без боя. Но это уже «несущественная» деталь, которую можно забыть…

Годы, годы… Они бегут, и бег их скверно действует на память. И вместе с деталями из памяти некоторых улетучиваются порой принципиальные события. Но военным историкам нельзя забывать ни про Сталинград, ни про Корсунь-Шевченковский, ни про Белоруссию, ни про последовавшие затем Яссы и Кишинев, Вислу и Одер, ни про Берлин, наконец. Что это были за сражения? Разве на истощение, а не на полный разгром противника?

И что самое странное: наш бывший союзник в попытке преуменьшить роль советских войск в разгроме фашистской Германии становится, как говорится, больше католиком, чем сам римский папа, оказывается ретивее самих заправил вермахта. Посудите сами:

Это уже К. Типпельскирх, его «История Второй мировой войны», страница 445-я.

Это тоже о Белорусской наступательной операции советских войск. Получается, увы, что противник объективнее союзника. Союзнику, пусть даже бывшему, мало пристало подобное. Ибо это кощунство перед памятью собственных воинов, павших в общем бою с фашизмом.

Батарея БМ-13 выдвигается на позиции

Нет, советская тактика наступления ничего общего не имела с осторожной и выжидательной позицией, которую занимали западные державы в борьбе с гитлеровской Германией. Напротив, это была тактика решительной и бескомпромиссной борьбы на полное уничтожение врага — матерого фашистского зверя…

Войска 1-го Украинского фронта готовились наступать на львовско-сандомирском направлении. Перед нами оборонялись войска противника, объединенные в группу «Северная Украина», — 4-я и 1-я немецкие танковые и 1-я армия хортистской Венгрии — всего 40 дивизий и две пехотные бригады.

Противник сумел создать глубоко эшелонированную, хорошо оборудованную в инженерном отношении оборону, использовал пересеченную местность, лесные массивы, реки и озера. Города и крупные населенные пункты были превращены в опорные пункты и узлы сопротивления.

Но и 1-й Украинский фронт был подготовлен для ведения острой борьбы — его значительно усилили, он стал в тот момент самым мощным объединением в Советских Вооруженных Силах. Это определялось важнейшими задачами, которые перед ним ставились, — довершить освобождение Украины и протянуть вместе с другими фронтами руку помощи братскому польскому народу — освободить восточную часть Польши.

Новый командующий фронтом — Маршал Советского Союза И. С. Конев — создал две ударные группировки: первая (две общевойсковые, одна танковая армии, конно-механизированная группа) наносила удар в рава-русском направлении; вторая (три общевойсковые, две танковые армии, конно-механизированная группа) наступала на Львов.

1-я гвардейская танковая армия сосредоточилась северо-западнее города Дубно.

Помните, у Гоголя: «Я тебя породил, я тебя и убью», — произносит Тарас Бульба? Это тут происходило, у города Дубно. Это здесь, за стенами средневековой крепости, пряталась красавица панночка, из-за прекрасных глаз которой погиб младший сын Тараса — Андрий…

Другие времена, другие события на этой земле. Но политрук, рассказывая бойцам на привале, что это за город такой — Дубно, все равно произносит слова из «Тараса Бульбы»: «Да разве найдется на свете такая сила, которая пересилила бы русскую силу!» И они звучат вполне современно, будто сочиненные сейчас, перед боями, которым суждено стать новой блестящей страницей в истории побед Красной Армии, наследницы славы русского оружия.

Дубно давно утратил свою средневековую экзотику — нет тут никакой старой крепости, ни глубокого рва, наполненного водой. Но, видно, история борьбы предков за свою национальную независимость всегда будет волновать сердца потомков.

Потому, наверное, встретилась мне в только что освобожденном Дубно целая группа деятелей украинской культуры и науки, которые очень заинтересованно ходили по улицам этого города и вслух толковали о Тарасе Бульбе. А один человек в этой довольно живописной группе внешностью своей сам напоминал незабвенного запорожца. Это был не менее легендарный человек, только наш современник — один из организаторов партизанского движения на Украине С. А. Ковпак.

— Что тут делаешь, полковник? — строго окликает он меня. — Вам тут не байки про Бульбу надо слухать, а вперед идти.

— А вы, Сидор Артемьевич, — пытаюсь я парировать, — чуть только Украину освободили, по освобожденным районам стали с экскурсантами разъезжать?

Ковпак понял, рассмеялся:

— Та ни! То я так бачу, земляки и землячки, опять же — красавицы. Дай, думаю, дознаюсь, хто воны таки и шо им Тарас Бульба! Поняв, чи ни? Во-во. Так шо вперед, товарищ полковник.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — Я козырнул.